Не первый раз и далеко не последний эти двое устраивают такие фееричные представления. С одной стороны, Рико действительно ценила подобные отношения: они были странной, но идеальной парой, ругающейся, но дополняющей. С другой – иногда подобного рода казусы вовсе не заводили, а выводили, с крепкими выражениями, силовыми приемами и прочими вытекающими последствиями. Рику виделся как идеалом, так и полным придурком, причем тонкую грань между этими понятиями подчас определить было сложно. Накано и сама была не подарком, а когда таких двое – однозначно перебор.
-Умолкни, женщина. Тебя это вообще не касается.
-Чегоооо? – у Накано заметно глаза натянулись на лоб, а челюсть со стуком упала куда-то на пол. Она в данный момент готова была свернуть Такаминэ шею, и очень сожалела, что провернуть подобное не получится. 
- Кроме того, хочешь сказать, что без моей помощи ты ничто? Признайся, что умеешь только статейки писать.
- Ну, найди себе ту, которая сделает для тебя больше, - сквозь зубы процедила Рико, зарядив парню под дых освободившейся рукой и наблюдая, как он медленно отваливает в сторону.
Хотелось накинуться на этого засранца и как минимум оторвать ему ухо. Внутри бушевал такой ураган, что никакой «Эспумизан» не поможет. Руки чесались сотворить гадость, а мозги уже лихорадочно подыскивали все возможные варианты, вплоть до поиска Кван Хё и проведения какого-нибудь особо пакостливого дела, придуманного на две головы.
«Даже не верится, что этот осёл меня так вывел, еще и вину свою отрицает. Ну, погоди, я еще конфискую твою карту памяти и гляну, чем ты занимаешься». Угроза была вполне себе реальной, потому как однажды уже сбылась: в один из таких скандалов Рико все же спионерила флэш носитель, за который папарацци ссал кипятком и глянула на фотографии. После увиденного она не говорила с ним неделю, не скупясь и запуская в парня всем, что попадалось под руку, как только злостный обидчик появлялся в ее поле зрения. Каким образом они помирились - не понятно. Но, вряд ли Такаминэ хотел повторения тех чудных семи дней, когда он с опаской прикрывал голову при каждом шуме. Не хотела этого и Рико, явно догадывающаяся, что творится в фотоаппарате собственного парня.
Так вот они и стояли в шаге друг от друга, гневно сопя и кидая взгляды, полные ярости: Рико с остервенением крутила в руках глянцевый журнал, а Рику делал вид, что он папоротник. Вполне возможно, что на этом печальный рассказ мог закончиться, оба разошлись бы по своим делам, обдумывая произошедшее и ожидая момента, когда (о Ками-сама, не верится) смогут поговорить нормально. Могло бы, да не закончилось.
-О, Рико-чан, Здравствуй! – высокий мужчина в лишенной официоза одежде, подвалил к ним, вставая между незадавшимися любовниками, и заключил в легкие объятия девушку.
Рико открыта рот, не зная куда деться и действительно не понимая, что за карма такая свалилась на нее сегодня. Она уже прикидывала, как зеленеет от свойственной ему ревности Рику, и благодарила богов, что не видит этого воочию.
- Хаха, я до сих пор его с дрожью вспоминаю. Кажется, он нас с тобой за тот случай, был готов убить, зато как здорово повеселились, да? Эх, хорошее было время...
Смутные подозрения окатили Накано волной: этот дядька знает ее папу! Мало было горя! Кроме того, фраза про «развлечения», могла быть воспринята стоящим где-то рядом Такаминэ точно не в плане игры в песочнице. Охрабрев и действительно понимая всю казусность ситуации, Рико подняла темные глаза на стоящего рядом учителя и чуть не ослепла от белой улыбки. «Оооо, вот ты какой, blendamed!», - мелькнуло в голове, вместе с отрывками рекламы, где яйца натирали зубной пастой. Однако, увидев эти темно-карие глаза, смуглую кожу, заводной блеск темной радужки, Рико обомлела и, кажется, даже престала дышать. Рику? Кто такой Рику? Не до него сейчас, потому что перед Накано стоял ни кто иной, как Рен – первая любовь.
- Ре…н... сан…, - буркнула девушка, понимая, что я на ее лице застыла совершенно идиотская блаженная улыбка. Сердце подскочило куда-то к горлу, и она готова была его выплюнуть на бетонный пол. Журнал в руках шлепнулся на пол, а затем Накано непроизвольно, но так счастливо рассмеялась, словно сто лет не видела желанного оазиса, одни пески в этой знойной пустыне.
- Рада вас видеть, - прощебетала она, с трудом понимая, что высокий голос принадлежит ей и (!!!) похож на женский.
- Не думал, что ты станешь моей ученицей. Сморите не опаздывайте на урок.
Мужчина шуточно пригрозил пальцем и слинял догонять Варуно-сенсей, на которую Рико даже отреагировать забыла привычным холодком по спине. Адская училка по домоводству вечно заставляла убираться, за что Накано мягко говоря, не любила ее уроки.
- До встречи, - она задумчивым взглядом проводила удаляющуюся фигуру в метр восемьдесят ростом, и, наконец, выдохнула. О существовании Рику она даже забыла, что было фатальной ошибкой с ее стороны.

Ноги практически перестали слушаться, на данный момент, выполняя лишь функцию банальных подпорок, без которых Рико уже бы впечаталась носом в школьный пол. Голова неприятно кружилось, а сердце выдавало такой бешеный ритм, что девушка всерьез испугалась, как бы оно не выскочило совершенно внезапно. Частью сознания она понимала, что поднялась температура, и кровь настолько очевидно прихлынула к щекам, что, наверняка, они светились как спелые томаты. Рико не хотела даже представлять себе подобное. Ей была противна мысль оказаться вот так, совершенно беззащитной, с вполне очевидными чувствами на милом лице. Нет, нет, нет! Ни в коем случае! Накано была уверенной, сильной, она чаще строила козни, злорадно ухмылялась и поливала едким сарказмом все вокруг. Но сейчас… Сейчас она не могла ничего ответить даже Рику, склонившегося к ее лицу.
-Оооой. Ты кто? Выроди мне обратно Рико, меня от милых девочек тошнит.
Собственный парень словно выплыл из тумана, смотря пристально, склонив худое скуластое лицо совсем близко. Рико видела собственное испуганное и смущенное выражение в отражении его глаз: с все еще приклеенной идиотской полуулыбкой, которая совершенно не была ей близка.
Она словно потерялась, уходя в свои мысли, в своей мир, где было уютно и темно, где можно подумать, где живут только собственные страшные тараканы, с которыми так хорошо.
- Если тошнит – туалет прямо по коридору, - колко заметила девушка, совершенно не отдавая отчета собственным словам. Она была не с ним, не рядом. Было неуютно.
Рико сконфуженно и немного угловато присела, поднимая с пола журнал, совершенно механически направилась в класс, даже не обернувшись. Никак не реагировала на колкости, и бровью не повела, не попыталась что-то объяснить: просто сбежала. От всего: от ответственности, от правды, от настоящего. Как черепаха предпочла постыдно спрятать голову за крепким панцирем, не понимая как правильнее и боясь совершить ошибку. 
Не собиралась идти, на чертов урок, а пришла, села за свою парту, даже открыла учебник, опуская совершенно не следящий взгляд на страницы. Что-то объяснял учитель, кого-то спрашивали, а Рико на все было глубоко плевать, в голове все мысли превратились в сплошной винегрет. Было странно, неуютно среди большого класса, будто все давили, все лишние. Словно кто-то своими липкими и грязными пальцами стремится забраться в ее внутренний мир, хотел узнать, какая там она, Рико.
Ее спросили, она медленно встала, ответила что-то невпопад, под гулкий смешок одноклассников плюхнулась обратно на свой стул, один раз перехватывая взгляд Рику. Поежилась, словно от холода, и быстро отвела глаза, рассматривая изрисованные листы ее мелким и острым почерком.
Уроки тянулись, как потерявшая вкус жвачка. Слишком долго на каждом предмете, слишком амбициозно, слишком неважно. Одноклассницы со своим невыносимым шепотом, одноклассники с гулким басом и уже прилично сломанным мужским голосом. А Рико так и не подняла носа, уткнувшись в тетрадь и выводя геометрические фигуры на полях – видимость активности. А потом прозвенел долгожданный звонок, и Накано сорвалась с места, даже не помня, сложила она все в сумку, или нет. Ей хотелось как можно скорее убраться из школы, прийти к бабушке, закрыться в своей комнате и думать, думать, думать.
***

- Если ты сейчас же не спустишься ужинать, я сниму двери с петель, и все проблемы мигом будут решены!
-Сварливая бабка, - грозно процедила сквозь зубы Рико, поправляя красный велюровый спортивный костюм, вытертый еще со времен балетной школы, и выпрямляясь. Если мысли не могли привести в порядок статьи, значит, поможет танец. Это прочно засело где-то на уровне психологической установки и действовало безотказно. Младшая Накано уже полтора часа разминала затекшие и слишком расслабившиеся без постоянного тонуса мышцы, изгибаясь перед высоким зеркалом в своей комнате и накручивая один фуэте за другим. Ноги кололи тысячи иголочек, а из головы никак не выходил Рен, которого она впервые увидела три года назад. Высокий, харизматичный, взрослый. Такому ничего не стоит вскружить голову пятнадцатилетнему тинэйджеру, еще спорящему с родителями по каждому поводу и с откровенным максимализмом выражающим претензии на собственную индивидуальность. Для нее Ренджиро стал кем-то вроде супермэна – спас от скуки, поощрил личное эго, восхитился. Она понятия не имела о том, какой это человек, не знала что за скелеты в его шкафу, все это просто неважно, когда ты впервые влюбляешься и с таким наслаждением печатаешь смс, будто на другом конце – твой бог. Персональный. Особый.
- Рико!
- Я не голодна! – рявкнула в ответ девушка, прикидывая, на сколько была убедительна. Подумав, что злостную бабулю это не успокоит, она добавила уже более уверено, - у меня болит живот, я не хочу!
Рухнула на кровать, лицом в подушку, постанывая в такт раскачиванию собственного тела на ортопедических пружинах. Совесть неумолимо грызла пятки и от этого становилось еще пакостнее.
«Черт», - отругала сама себя Накано, понимая, что так нельзя, и протянула руку к столику, за мобильным. Холодная панель сотового неприятно обожгла руку. Два щелчка, и через секунду раздались звуки набора контакта с названием «Рику». Просто и конкретно. Большинство номеров были подписаны с фамилией и именем, и только собственный парень выделялся, показывая, что близок и дорог. «Дорог, хмм». Слишком долго пришлось ждать. Рико два раза от злости ударила кулаком по подушке, прежде чем на другом конце с явной неохотой ответили.
- Рику? Ты дома? – постаралась придать своему голосу привычную интонацию девушка, одновременно прислушиваясь к шуму из аппарата, - хмм.. гхм. Я сегодня решила переночевать у бабушки. Мерзкая старуха соскучилась и попросила приехать.
Наглая ложь, но ему не обязательно было знать, ведь так? Не хотелось даже представлять, как он отреагирует, если узнает, что новый учитель – предмет грез его подруги. Будет злиться, или просто промолчит – оба варианта не устраивали. Почему-то, Накано не хотела делиться с ним этим.
- Сходишь со мной завтра в редакцию?

-У меня собрание в кружке журналистики, не могу пропустить.
Совершенно ровный тон, будоражащий и отчего-то заставляющий Рико чувствовать мерзкий укол совести. Не было сил и желания злиться на столь четкий отказ. Не хотелось начинать очередную ссору. Все приоритеты, все смыслы, которые до этого момента казались ясными, как божий день, сейчас потерялись где-то в глубине сознания. Были чувства, были эмоции, а сейчас пусто, будто высосали всю энергию, все стремление к жизни, весь рай.
- Спокойной ночи, Рику, - и отключилась.
Телефонная трубка медленно опустилась на подушку рядом. Она назвала его по имени, не глупыми и дерзкими прозвищами, которых у нее было вдоволь припасено для хамистого парня, а именно по имени, спокойно, с нотками усталости и нежности, так редко появляющимися в безумных двухлетних отношениях.
Она пыталась заниматься, но японский не укладывался в голове, английские слова были бессмысленны и не складывались в предложения, а математические формулы выглядели как нечто постороннее в этом мире. В первом часу она села за статью, но после пяти минут хаотичного и быстрого постукивания пальцами по кнопкам ноутбука, стало понятно, что сегодня коэффициент полезного действия близок к нулю. Безынтересный фильм по телеку - очередная сопливая дорама с женоподобными мальчиками и невинными девочками. Рико не любит фарс. Не любит клевету и наигранность, которыми кишмя-кишит странный мир; гнилые люди, безынтересные истории.
- А не пора ли тебе спать, Рико?
Камэ поднялась на второй этаж и заглянула в комнату внучки, всеподмечающим взглядом окидывая пространство. Это был не риторический вопрос, и, увы, Накано понимала всю обреченность своего пребывания здесь...

Короткий писк мобильного слишком уж оглушительно раздался в кромешной тьме. Два часа ночи, Рико не спала.  Выудила из под подушки сотовый, нажала кнопку и с серьезным видом вчиталась в сообщение от неизвестного отправителя. Сбивающие с толку строчки: «Привет, прости что поздно. Просто хотел сказать, что я горжусь тобой».
Когда смысл, наконец, дошел до глубин воспаленного непонятными думами сознания, Накано подскочила на кровати, окончательно смахивая невесомую паутину сонливости с себя, и судорожно пытаясь понять, кто автор. Одно она знала наверняка – это не Такаминэ, и данный факт вряд ли можно считать приятным.
Она снова пыталась заснуть, считала бананы, овец, слонов, бабушку, но ничего не помогало. Пила теплое молоко, снотворное, но упрямые нервы продолжали сохранять напряжение, не позволяя зародиться в собственной душе даже толике усталости.
Как она оказалась у ворот общаги – не помнит сама. В джинсах, легкой футболке, ежась от майского ночного ветерка, она пыталась понять, какого черта в три часа ночи ноги принесли ее из теплого дома под ворота общежития. Но требовалась подзарядка, требовался бальзам, лекарство, что угодно, способное унять страдания, боль, смятения, соскрести неприятный осадок с хрупких стен собственной души. И решение пришло само собой, как приходит всегда. Сложно сказать, лекарство ли, бальзам ли, но она могла рассчитывать на близкого и надежного человека, того, кто всегда рядом, кто нужен. Нужен ли?
Резко тряхнув головой, от чего медные волосы, стянутые в «хвост», больно хлестнули по щекам, девушка перелезла через забор, уверенным шагом направляясь к дверям общежития.
Комната Такаминэ была почему-то до безобразия родной, она манила, звала. Раздумывая, стучать или нет, Рико неосознанно повернула ручку, и раздался скрип несмазанных петель. Так скрипит только дверь Рику…
- Хэй, я…
В прочем, говорить что-то было бессмысленно, ибо стоило Накано открыть дверь достаточно для того, что бы войти, ее едва ли не сшиб богатырский храп. Закатив глаза, девушка шагнула в комнату, с радостью обнаруживая, что соседи где-то в ином месте коротают ночи. Она могла их, несчастных, понять – храпел ее благоверный как старый боцман после третьей бутылки рома. Но сюрпризы на сегодня явно не кончились, потому, как открывшаяся картина в комнате просто повергла Рико в столбняк. Слабого освещения от горящего экрана ноутбука хватило, что бы с ужасом понять: свиньи в хлеву просто мастера порядка и чистоты. На полу было минное поле из хитросплетений каких-то фотографий, футболок, трусов, носков, штанов, и прочего добра, видимо выпавшего из шкафа Такаминэ в виде осадков. Осторожно прикрыв дверь и ступая по направлению к громогласному храпу, Рико с ужасом осознала, что на фотокарточках - знакомые ей парни, с выколотыми глазами, прожженными интригующими местами и прочими дефектами, явно нанесенными умелой рукой Рику в фотошопе. Девушка нервно сглотнула, понимая, что ревность ее парня, которой она придавала значение, даже рядом не стоит с тем, что происходит на самом деле. Однако весе потрясение от увиденного было просто детским лепетом, по сравнению с тем, как спал Рику… Ноги на стене, голова свисает с кровати, рот открыт, руки разбросаны в стороны, майка задёрнута, резинка трусов съехала до опасного уровня, одеяло почти на полу, подушка уже на полу, и все это сопровождается оглушительным храпом. Пейзаж вызывал противоречивые чувства: то ли истерично смеяться, то ли плакать. Еще большим удивлением стал тот факт, что когда они спали вместе, его конечности были, по крайней мере, в одном месте – на Рико. Да и порядок в комнате всегда был около дела. Но сегодня, сегодня история явно вышла за грани разумного.
- Рику?
Ноль эмоций. Полный игнор и штиль в ситуации.
- Рикууу.
Девушка села на кровать, рядом со спящим парнем, совершенно не понимая, зачем пришла. Чего хочет? И вообще, хочет ли чего-то?
- Рику, мне плохо.
Храп прекратился, до лежащего на кровати трупа медленно начинало доходить, какого черта вообще происходит. Накано наклонилась к самому лицу еще сонного парня, целуя в уголок приоткрытого рта. – Мне правда плохо, проснись. Пожалей меня.
Дома он другой, Рику другой, не такой резкий, не такой конфликтный, а еще, всегда знает, когда и что нужно делать, хотя сам не понимает, что обладает таким редким даром.

Да уж, действительно, какую роль в жизни девушки может играть ее парень, особенно когда ей плохо? Неоцененный сарказмом вопрос так и остался висеть в воздухе, хотя будь у Накано настроение чуть выше плинтуса, она ни за что бы не пропустила такую фразочку мимо. А сейчас она сохранила серьезность и созерцала лишенные воли глаза еще сонного Рику, рассматривающего потолок с такой детализацией, словно там - невиданная работа Ван Гога.
Она и сама с трудом давала отчет своим действиям. Сегодня он ее обидел. Зацепил за живое, и даже если опустить тот факт, что это было в ее ежедневном графике, неприятный осадок все равно оставался. А тут - пришла, да еще и сама, в три часа ночи, и смотрит словно побитая дворняга. Нарисовав, по всей видимости, у себя в воображении данную картину, Рико непроизвольно нахмурилась и отодвинула лицо, скрывая его в сомнительной темноте комнаты. Быть лапулей не в ее стиле, и Такаминэ в курсе этого факта. Не хватало только, что бы у него по этому поводу был разрыв шаблона. Если Мистер Фиш и и могла быть нежной, то это скорее наждачная версия нежности, с миндальным взглядом и маханием кулаками одновременно.
Но отчего же так паскудно на душе?
- Не замёрзла?
Слова как из вакуума, или из другой реальности. Господи, на сколько же сейчас Накано была далека от этой комнаты, от Рику, от этого мира вообще?! Она и раньше замечала за собой свойство глубоко заседать в себе, но, кажется, сегодня, это перешло все границы. Хотелось отделаться от этого наваждения, скинуть с себя, словно порванную бабушкину шаль. И вот, как она надеялась, ее спасение - сидит на кровати, худой, с пальмой на голове и заспанным лицом. До безобразия смешной и родной. И ЭТО должно было ее спасти от хандры? О, боже, ты злораден...
- Немного, - честно ответила Рико, дергая на себя кусок одеяла и натягивая на плечи. - Ты прямо в хлеву живешь. Я, конечно, знала, что ты свинья, но о масштабах проблемы даже не догадывалась.
Сказала спокойно, констатируя факт, не задирая, не язвя. Рику и сам, наверное, понимал это, слишком уж глупо оправдываться в такой момент, будучи застуканным на месте преступления. Хотя... Это же Такаминэ... Он мастер идиотских выходок.
И пошло молчание. Сухое, длинное. Казалось, кто-то умный остановил время, поэтому они не могу шевелиться, не могут ничего делать, говорить, только смотреть друг на друга в темной комнате и дышать не в унисон.
Рико затруднялась ответить, чего она ждет. Хотела - пришла. Что еще? Что она вообще может ожидать от человека, пьющего ее кровь денно и нощно. Рику не был спасителем, не мог решить ее проблемы, даже наоборот - добавлял еще. Это жалкая пародия на принца на белом коне, не более. Но почему-то она пришла именно сюда, ожидала помощи, смотрела то на стены, то в его темные глаза, моля о спасении и сохраняя молчание.
А потом он просто обнял, глупо так прижал к себе, от чего в иной ситуации Рико бы усмехнулась.Но не сейчас. Это был особенный момент, когда ощущаешь все сверх меры, когда даже маленькое и незначительное внимание приобретает сакральный смысл, становится чем-то очень важным и необходимым, частью большого пазла. И девушка хотела собрать эту мозаику воедино, это было смыслом ее жизни.
-Иногда, ты бываешь слишком беззащитной...
Теперь все было иначе - прикосновения горячие, объятия крепкие и надежные, слова слишком громкие, и вовсе не потому, что шептал он рядом с ухом. Накано знала, что в этих несчастных 54 килограммах столько силы и нежности, знала так, как никто иной. И гордилась этим, где-то глубоко в душе оставаясь счастливой и довольной от того, что именно Такаминэ ее парень. Интересно, чувствовал ли он похожее?
-Ну так, что произошло? Кроме того, что тебя полапал учитель и ты была тому неописуема рада .
Обида. За два года кошмара в этих странных отношениях она безошибочно могла определить, когда Рику обижен. По интонации, по рваным и резким движениям, по взлохмаченной голове, по отводимому взгляду. Осознавая, что непроизвольно накосячила опять, девушка положила руку на поясницу папарацци, явно не желая отпускать. Ей хорошо на его груди, и говорить хорошо, и дышать, и слушать его байки, да что угодно! Чаще их ссоры так и заканчивались - в обнимку, а успокаивающаяся Рико теряла всякий интерес к перепалке, расслабляясь. Приструнили зверя, как шутил когда-то Такаминэ. В такие моменты даже подобные колкости игнорировались японкой.
- Душе бывает плохо, - промямлила девушка, понимая, что один факт мешает думать и говорить четко. Вздыхая, она потянулась свободной рукой и с глухим шлепком водрузила резинку нижнего белья драгоценного, на ее законное место. Так было лучше.
- Я не знала, что он учитель. Три года не видела Рена, - уже увереннее сказала Рико, осознавая, что даже не знает полного имени и фамилии учителя. Для японских школьниц это было как минимум не уважительно. Для всех остальных - странно.
При воспоминании о сверкающей улыбке, вернулись отрывки о летнем дне трехлетней давности, как было хорошо, весело... Как сердце билось  в горле, какое звездное небо тогда освещало детскую площадку, на которой они сидели... И при мыслях о том, как было хорошо с тем малоизвестным парнем, сейчас, прижавшись к груди Рику, Накано ощутила резкий и болезненный укол совести, на столько сильный, что захотелось взвыть. Оторвать голову, выкинуть мозги. Неправильно! Ей так хорошо сейчас, она действительно счастлива с этим неудачником и повернутом на фотографиях парнем. Он ценил ее, ее работу, талант. Не говорил об этом, но признавал, и это было взаимно. Обоюдно. Хорошо. Правильно.
Рико запуталась. Запуталась и испугалась, резко отодвигаясь и смотря в глаза ничего не понимающего парня.
- Забудь этот случай, ладно? - выпалила она, убеждая скорее себя, чем его, - забудь, Рику, забудь.
Не давая ничего ему ответить обвила шею руками, запуская пальцы в темные лохматые пряди, ощущая знакомое и приятное прикосновение сухих со сна губ, имевших даже своей особенный вкус, который ни с чем не спутать. Настойчивый поцелуй по-французски, прикрыв глаза, полностью отдавшись моменту, абсолютно уверенная в своем выборе, в человеке, которого целует, которого обнимает, к которому прижимается. Именно так должно быть, а не как-то иначе. Прочь из головы, из души, из сердца. Там есть Такаминэ и больше никого не надо. Ему итак мало места.