Комната Робин

- Фак твою мать.
Робин вывернула школьную сумку наизнанку и для верности обшарила все карманы. Насколько Мори-чан помнила законы физики, если телефон был, он не мог пропасть бесследно. И тем не менее телефона не было. А еще вчера днем он был.
Робин не очень часто пользовалась телефоном, и в обычной ситуации едва ли смогла бы ответить, когда в последний раз кому-либо звонила. Тем не менее про вчера она помнила совершенно точно. Вчера был день рождения драгоценной сестрицы и пришлось набирать номер, слушать в трубку радостное щебетание обо всех молодых людях, которые принесли по розочке к пьедесталу восходящей звезды английской аристократии, поздравлять, стараясь не употреблять в речи японских слов (у сестры была стойкая аллергия на японский) и особенно некультурных выражений, вроде того, с которого начались сегодняшние поиски телефона. Такое не забудешь, вчера телефон однозначно был. А сегодняшнее утро началось с почти-почти опоздания на занятия. Обычно Робин, при всей своей недисциплинированности, по будильнику вставала относительно точно. Но согласитесь, что трудно встать по будильнику, если будильника нет, не так ли?
Будильник сегодня пришлось купить отдельно. Не потому что мисс Мори полагала, что не сможет найти телефона, а скорее чтобы отомстить предавшей железке. Не хочешь меня вовремя будить, ну и славно. Найду того, кто захочет.
Очевидно, телефон так обиделся на неверную хозяйку, презревшую долгие годы преданной службы в суровых условиях школьной жизни, что сбежал окончательно. Во всяком случае, найти его не удалось ни в сумке, ни в карманах, ни в шкафу, ни на столе. Для верности Робин даже постель обыскала - та теперь напоминала поле сражения Ганнибаловых войск, во всяком случае впечатление потоптавшихся паникующих слонов было полным. Искала Робин неплохо, она вообще была девочкой старательной и уж если за дело бралась, старалась его делать тщательно. Так что и искала со всей тщательностью. Но телефон оказался хитрее. Обнаружить его не удалось даже после самого тщательного обыска комнаты - для верности и профилактики паранойи Робин даже на столы соседей по комнате посмотрела.
- Дарлинг, так тупить можно только Винни Пуху, и то только потому что у него в голове опилки. - мрачно сообщила самой себе Робин и села на постель. Думать.
Процесс размышлений у мисс Мори был крайне серьезным процессом. Она же не была какой-нибудь вертихвосткой, у которой в голове сразу десять мыслей и все о гардеробе. Мысль была одна - о пропаже телефона, и думалась она старательнее, чем енот рыбку в реке полощет. Робин даже, кажется, слегка покраснела от натуги - думаете, просто, вспомнить, что ты делал с телефоном в последние сутки и куда бы он мог пропасть?
Через минут пятнадцать старательных размышлений, Робин вспомнила, что после разговора с сестрой ее охватила такая вселенская тоска и печаль, что очень захотелось кого-нибудь убить. Но поскольку кодекс чести самураев (они же тамплиеры, они же рыцари Круглого стола) не предписывал убиение невинных, а странно было бы предполагать, будто кто-то из обитателей славной школы Химавари был причастен к появлению на свет мисс Мори младшей, пришлось утешаться другими методами. И Робин отправилась в столовую. Кушать.
- Эврика, Ватсон!
На Шерлока Холмса, авторитета для любого английского подростка, даже для столь сопротивляющегося образованию, сколь это делала Робин, Мори-чан не была похожа вовсе. Не хватало роста, трубки, интеллекта, дома на Бейкер-стрит, собственно Ватсона... но поискать телефон в столовой мог даже и не Шерлок Холмс.
Робин подскочила с кровати и, не особенно заботясь о том, чтобы застелить ее заново, кинулась в столовую. Приносить извинения незаслуженно обиженному телефону.

--> Столовая

До столовой Робин добиралась долго. Не потому что до столовой было особенно далеко, а потому что девушка старалась двигаться по той же траектории, по которой вчера возвращалась в комнату и оглядывать каждый угол на предмет забытого телефона. В конце-концов совсем не обязательно телефон остался в столовой, он мог с тем же успехом выпасть где-то из кармана по дороге. Одним словом, когда наша героиня все же добралась до столовой, настроение уже успело испортиться окончательно - а у кого бы не испортилось, если приходится убить целый вечер на поиски какой-то железки.
Случись все это еще в Англии, Мори-чан успешно забила бы на поиски телефона - не находится, ну и черт бы с ним. Можно купить новый, все равно в старом ничего особенно ценного. Ну пара смс-ок, ну пара фотографий, к таким вещам девушка никогда особенно не привязывалась. Да и стоил телефон какие-то копейки - дорогую технику Робин старалась не приобретать, слишком хорошо знала собственный характер. Когда Робин особенно злилась - могла ведь и кулаком стукнуть по чему-нибудь, а мало какая дорогая техника готова бестрепетно сносить подобные выкрутасы хозяйки.
Но дело происходило в Японии. И те же самые фотографии, те же самые смс-ки, не имеющие никакой особенной ценности, но по привычке сохраненные в телефоне, могли слишком явственно выдать истинный пол обладательницы телефона. А если это попадет не в те руки... нет, за собственное исключение Робин не очень опасалась. Конечно, это дело серьезное, но кому выгодно выгонять старательного ученика, за которого весьма щедро платят родители? Правильно, никому. А вот насильно перевести к девочкам - это была вполне реальная перспектива, да и сообщат тетушке непременно. А тетушку расстраивать жалко, она чуть что не единственная из родственников относилась к Робин вполне по-человечески, не требуя соответствия каким-то нормам приличия. Правда, и видела она племянницу только по выходным и только мельком, благо Робин привыкла проводить все свободное время на улице и домой заявлялась только вечером.
Кроме того, даже страшно подумать, в какую преисподнюю полетят все выстроенные с соучениками отношения. Не то, чтобы за два месяца таких отношений завязалось так уж много, но что-то явственно подсказывало Робин, что ни парни, ни девушки подобному ее превращению из не очень прекрасного принца в совсем не прекрасную принцессу рады не будут. Парни - потому что кого радует, что задницу тебе надрал не парень даже, а прямо даже и девушка. И кого радует осознание того, что прожил добрых два месяца в одной комнате с девицей и даже не заподозрил, что перед тобой представительница прекрасного пола. Это ж какой удар по самолюбию! Девушки же, насколько знала Робин, вообще не очень положительно относятся к пацанкам. Не говоря уже о том, что додумывать и приукрашать истории - прерогатива именно женского пола. Если бы вы узнали, что девушка целых два месяца в одной комнате с парнями спала, вы бы что подумали? Правильно, вот и они подумают.
Одним словом, телефон надо было найти.

В столовой почти никого не было. Ну если не считать смутно знакомую фигурку за одним из дальних столиков. На лица у Робин память была хорошая и на зрение девушка тоже отродясь не жаловалась (спасибо английской крови матушки), так что фигурку быстро удалось опознать как одну из старшеклассниц. Вот только имени припомнить не удавалось - на имена память-матушка была вовсе не так щедра.
Отложив выяснение имени до лучших времен и коротко кивнув в знак приветствия - ну все же поздороваться надо! - Робин принялась обшаривать столы. К несчастью, она абсолютно не помнила, за которым столом сидела вчера вечером. И даже не помнила, держала ли телефон в кармане, на соседнем стуле или на столе. Так что обшаривать и осматривать пришлось каждый стол, каждый стул и даже пол. Наверное, со стороны это выглядело весьма забавно - разве что лупы Робин не хватало, чтобы быть похожей на сумасшедшего детектива, разыскивающего хоть какие-то следы совершенного преступления. Впрочем, девушка была столь поглощена своим поиском, что на единственную зрительницу, могущую посчитать ее поиски забавными, успешно не обращала ни малейшего внимания.
Ровно до того момента, как стало ясно, что телефона в этой столовой нет. Во всяком случае, сейчас и на виду.
Робин поднялась с колен после осмотра последнего столика, непосредственно рядом со старшеклассницей и задумчиво уставилась на столик девушки. Может, именно там она вчера сидела? Подозревать старшеклассницу в злостном воровстве телефона было по меньшей мере странно, но она же вполне могла видеть телефон и отнести его куда-нибудь. Скажем, в какое-нибудь местное бюро находок, черт его знает, где оно тут, в этой школе.
- Послушай, ты тут телефона случайно не находила? - поинтересовалась Робин так дружелюбно и вежливо, как только умела. В разговорах с девушками она была не сильна. Да что уж там, она и вообще в разговорах была не сильна. За это и любила особенно общение с парнями - с ними не обязательно разговаривать. Хотя в этой Японии парни были какие-то непривычные, в футбол играть не рвались, пиво не пили. Но разговоры разговаривать все равно было не очень обязательно. А с девушками совсем трудно. Тем более, что даже сейчас, в совершенно невинной вроде бы фразе, Робин умудрилась напутать все, что можно было напутать. Разве ж вежливые мальчики к незнакомым старшеклассницами на "ты" так запросто обращаются? Но на такие мелочи Мори-чан внимания не обращала.

Вот так всегда с этими бабами - стараешься изо всех сил, изображаешь на лице всяческое дружелюбие, а они тебе раз и какую-нибудь незаслуженную гадость сделают. Между прочим, могла бы и порадоваться тому, что Робин вежливо спрашивает, а не к стеночке припирает сразу - когда у носа кулак, обычно ответы становятся куда оперативнее. Да что уж там, вообще как следует стукнуть куда проще, чем сказать. Не то, чтобы Робин когда-нибудь била девочек - во-первых, себе дороже, а во-вторых, кодекс чести самураев (тех самых, которые тамплиеры и рыцари Круглого Стола в одной робиновской морде) не позволяет - но помечтать-то можно?
Будь перед ней парень, вообще бы никаких проблем не было. Одно внятное "а ты не оборзел?" и все встает на свои места. А если даже и не встает, можно вставить. А с девицей что делать? По роже ей не заедешь, хотя рожа, скажем уж прямо, противная донельзя. Вообще у девиц, когда они ехидство включают, становятся такие физиономии, что хоть святых выноси. Хотя вот с чего бы сейчас собеседнице включать это самое ехидство, Робин искренне не могла взять в толк. Вроде ничего такого ужасного Мори-чан не совершала. Посуду не била, кошек не потрошила, даже клей в ботинки этой девице не наливала. Просто спросила про телефон. Это у них в Японии преступление - про телефон спросить?
- Да что ты. - удержаться от ответного сарказма было выше всех человеческих сил. - Разумеется, я спрашиваю про телефон чисто в научных целях.
Нет, ну правда, как можно задавать такие глупые вопросы? Ежу же ясно, что если человек спрашивает про телефон, этот самый человек телефон потерял. А вот зачем для ответа на вопрос о телефоне сведения об имени и классе, не понимает не только абстрактный еж, но и конкретная Робин. Да и никто, наверное, не поймет. Этих баб вообще фиг поймешь.
Принадлежность самой Робин к женскому полу, разумеется, совершенно девушку не смущала. Ну подумаешь, парадокс, эка невидаль.
Но сарказм-сарказмом, а телефон-то найти надо. И если стоять здесь и обмениваться колкостями с "семпаем", телефон вряд ли сам прибежит к хозяйке. Хотя семпай из этой мамзель, конечно, аховый. Насколько Робин удалось изучить японскую внутреннюю иерархию - а удалось пока очень незначительно - семпаям полагалось присматривать за младшими и учить их, разве не так? А эта что делает?
- Ладно, извини, что я к тебе так попросту на "ты". - решила еще раз попробовать дружелюбие Робин, нисколько не замечая, что продолжает называть собеседницу на "ты". - На тебе ж не написано, семпай ты мне или кто-то еще. Я Робин. А телефон, кажется, здесь где-то в столовой оставил, поэтому и спрашиваю - ты его не видела?
Со стороны могло бы показаться, что мальчишка издевается. Ибо ну в самом деле - продолжает упорно называть на "ты", представляется по имени, а не фамилии, особенного почтения к семпаю в голосе как не было, так и нет. Хотя справедливости ради стоило бы отметить, что у Робин и в мыслях не было издеваться. Разницы между "ты" и "вы" в родном английском нет вовсе, а привычка обращаться к собеседникам в вежливом третьем лице и уж тем паче называть незнакомок "старшими сестрами", как это полагается в японском обществе, еще не успела выработаться. Что до представления, так опять же, в английской школе никто вам по фамилии представляться не будет. В крайнем случае именем и фамилией представятся. Вот по фамилии обозвать - это да, это бывает. Особливо, ежели хочется показать, что никаких дружеских отношений между говорящими нет и не планируется. Почтения же Робин ни к кому а приори не испытывала. Сперва заработать надо это почтение-уважение, оно одним статусом "семпая" не достигается. Мори-чан даже с учителями разговаривала не по-японски нахально, пока не приходила к выводу, что те стоят уважения.

Робин с облегчением плюхнулась на стул напротив девицы, успешно пропустив мимо ушей намеки на то, что "Робин" - имя, подходящее и парням, и девушкам. Не подозревать же каждого встречного в том, что он уже все выяснил и только и ждет, как бы найти удобный момент для шантажа. К тому же, насколько Робин помнила, в последнее время ничего такого опасного для раскрытия она не совершала. Ну вот телефон только потеряла. Но вряд ли собеседница этот телефон нашла, правда? Иначе зачем она разговоры разговаривает, а не переходит к "предложениям, от которых невозможно отказаться"? В кошки-мышки играет? Да ну, бред какой, эдак можно всех подряд начать подозревать. А от бытовой паранойи (все всё знают) недолго и до глобальной паранойи (вокруг роботы, порабощенные марсианами, мечтающими уничтожить наш мозг лазерными бритвами для мозга).
- Ну я из Англии приехал недавно, там это нормальное имя.
Ни о каких слухах Робин, разумеется, не знала. Она вообще к слухам относилась весьма и весьма отрицательно - слишком хорошо помнилось ей, как слухами оперировали подруги благословенной матушки. Да и имя самой девицы решительно ничего Мори-чан не говорило. Ну разве что то, что первое - фамилия, а второе - имя. Уж это Робин за два месяца обучения усвоила твердо. Пожалуй, это было одно из немногих однозначно положительных качеств в японской культуре. Когда имена и фамилии так похожи друг на друга, очень мудро определить четко их порядок. А Хана - это третий класс. Значит, старшеклассница. Значит, действительно семпай. Ну хоть это прояснили. Они бы хоть в этой школе бейджики ввели - мол, я из третьего класса, я из первого, я учитель, я вообще мимо проходил...
Стоп, а что она еще про телефон сказала?!
Память услужливо подсказала, что собеседница предложила помочь с поисками телефона. Будь Робин хоть самую малость понаблюдательнее, задумалась бы, наверное, зачем сперва пытаться воспитывать незнакомого парнишку, а потом внезапно решить помочь. Но, как мы уже упоминали, чрезмерной наблюдательностью мисс Мори не страдала. И в людях не привыкла сразу подозревать плохого. Даже вот в таких девицах, которые готовы включать ехидство при первой встрече с совершенно незнакомым молодым человеком в беде. В общем, пока не было доказано обратное, новая знакомая была записана в клуб "good guys". А раз так...
- Правда поможешь поискать, Такаюки... эээ... Такаюки-сан? - в формах обращения Робин все еще немилосердно путалась. Ну разве что с учителями не ошибалась. Все же сенсей - он и есть сенсей, с ним все просто, и обращаясь к учителю "сенсей" никогда не ошибешься. А к ровесникам и почти ровесникам как обращаться прикажете? Зато разулыбалась Робин совершенно искренне. - Это был обычный такой черный телефон... эээ... кажется, Нокия. Или Самсунг. Не помню.
С именами у Робин было не очень, мы уже говорили, да? Ну и подумаешь, зато смс-ки она набирала быстро и без ошибок.
- Ума не приложу, где я его мог оставить. Мне казалось, в столовой, но если ты его не видела, наверное, все таки не здесь. А там и правда было кое-что ценное, что не всем бы видеть...
Угу, особенно фотографии.
- Может, здесь какой-нибудь уголок забытых вещей есть? - продолжила размышлять вслух Мори-чан. - Я перевелся совсем недавно, пока не успел выяснить. Может, там посмотрим?
Робин придерживалась мнения, что уж если человек от души предлагает помочь - надо помощью непременно воспользоваться. Во-первых, некоторые обижаются, когда их помощь отвергают. Во-вторых, помощь-то действительно нужна. Телефон, как ни крути, надо отыскать.

Робин философски пожала плечами. Разумеется, она не помнила марку телефона - совершенно не в характере Мори-чан было запоминать такие глупости. Какая, в конце-концов, разница, что написано на крышке телефона, к нему же по имени обращаться не обязательно. Робин даже специально купила себе телефон попроще, чтобы не мучаться с мудреными названиями и постоянным поиском в интернете, как сделать то-то и то-то. Телефон умел звонить, принимать и отправлять смс-ки и будить Робин в нужное время по утрам. Все прочие его таланты, вроде умения делать довольно дурного качества фотографии, считались сверхштабными. Робин ими пользовалась очень изредка - даже те фотографии с лондонскими друзьями были сделаны совершенно случайно. Если бы в тот момент под рукой оказалось хоть что-то кроме телефона, не было бы в черной раскладушке такого компромата.
- Нет, ну я еще помню, что если швырнуть этот телефон об стенку, он не перестанет работать. И на нем, наверное, какие-то трещины остались с того раза. - информация, по мнению Робин, была совершенно бесполезной, но раз уж семпай так настаивает, девушка была готова выдать почти что любую информацию, которая могла бы помочь в опознании и нахождении телефона. - А на звонке у него какая-то настырная стандартная мелодия... Что-то вроде па-ра-па-па-па... хотя нет, это из рекламы МакДональдса.
То, что напела Робин, даже отдаленно не напоминало не только рекламу МакДональдса, но и любую другую мелодию. Просто потому что решительно в каждой ноте Мори-чан умудрилась сфальшивить. Ну не складывалось у нее с изящными искусствами, не складывалось, что ж теперь делать.
Пока Такаюки-семпай ходила выяснять про телефон - очевидно с отрицательным результатом - Робин прикладывала все зависящие от нее усилия, чтобы вспомнить, где еще можно было оставить телефон. Что-то не складывалось в общей картинке. Последний раз телефоном девушка пользовалась здесь, в столовой, во время разговора с сестрой. После этого ела что-то - черт их разберет, эти японские названия здешней малосъедобной еды. Из японской еды Робин признавала очень немногое, большую часть еды не переносила на дух, хотя каждый раз добросовестно пробовала, следуя принципу "не попробуешь - не узнаешь". Съев что-то местное, Робин отправилась прямиком в свою комнату, а там утром обнаружила, что телефона нет. Стало быть, телефон мог быть либо здесь в столовой, либо потеряться на пути в комнату, либо потеряться в самой комнате. Но и комнату и все коридоры Робин обшарила очень тщательно. А здесь в столовой его очевидно не было. Значит, оставалась только одна возможность...
- Фотографии, да. - рассеянно кивнула Робин. - Там были очень важные фотографии...
Мысль ворочалась, укладываясь в голове. Если телефона нигде нет, значит, его кто-то взял. Вот же Япония... вежливость-вежливостью, а чужой телефон взять - это не проблема. Причем телефон-то был дешевый, простой, побитый даже малость. Его не продашь, стало быть его мог взять только кто-то, кому зачем-то нужно, чтобы Робин осталась без телефона.
- И когда ты последний раз им пользовался, Робин-тян… - донеслось до задумавшейся Мори-чан.
Девушка изумленно воззрилась на собеседницу. Может, та сама иностранка? Здесь половина школы из Кореи, Китая, Вьетнама или черт его знает, где еще живут такие одинаковые узкоглазые люди. Нет, у Робин и самой был характерно-восточный разрез глаз, но себя она привыкла причислять к англичанкам. Несмотря на всю любовь к японскому языку.
- Такаюки-семпай, разъясни мне, разве к мальчикам не надо обращаться "Робин-кун"? - на всякий случай уточнила Робин. Мало ли, может, у нее самой на почве пропавшего телефона поехала крыша, и все формы перепутались в голове. Вон как к самой Такаюки обращаться, она не догадалась сразу.
- А еще знаешь что? Я думаю, мой телефон кто-то взял. Не представляю, правда, кому это может быть нужно.
Может, в школе завелся телефонный маньяк? Нет, маловероятно. Может, кто-то не любит лично Робин? Может, кому-то в глаз неудачно прилетело, а в ответ врезать смелости не хватает?

Робин успокоенно выдохнула. Нет, все же не она спятила, а собеседница оговорилась. Ну это ничего, с каждым бывает. Вон сама Робин оговаривается по пятьсот раз на дню, и не только в японском, но и в английском бывало. Сиди рядом с ней парень - Мори-чан непременно бы похлопала по плечу, а так только посмотрела понимающе. Мол, не переживай, семпай, я не держу на тебя зла, что ты меня нечаянно так с девушкой перепутала.
Правда, кажется, девица не особенно и переживала по поводу своей оговорки, явно претендуя на бытие исключением из правила "японцы - самая вежливая на свете нация". Сколько Робин тут других девиц видела, те приходили в ужас и от меньших оговорок. А эта сидит себе, как ни в чем не бывало, только головой покивала.
И кто из нас больший хам, семпай? - мысль позабавила. Вот уж кем себя Робин точно не видела, так это борцом за вежливость и этикет. Но забавно было осознавать, что не она одна здесь претендует на роль трамвайного хама.
- Нормальная у меня внешность. - невозмутимо отозвалась Робин. - Девушкам обычно нравится.
Между прочим, ни слова вранья. Именно от девушек здесь Мори-чан и слышала радостное "каваааааааай" в свой адрес. Ни один парень такого, слава всем богам и демонам, не сказал. А если бы сказал, получил бы в глаз без дальнейших разговоров. Робин себя милой не считала.
- Вот что за манера хранить на телефоне что-то, что может привести к плачевным последствиям?
Девушка снова пожала плечами. А что тут можно было сказать? Наверное, действительно не стоило хранить там эти фотографии. Просто пока все руки не доходили поудалять - Робин редко пользовалась телефоном, мы же говорили.
Хотя вот о существовании таких врагов, чтобы телефоны воровать были готовы, Робин даже и не догадывалась. Вроде бы она никому особенно дорогу и не переходила - не успела просто с приезда-то. Ну да, кому-то морду набила. Ну и ей кто-то пару раз удачно двинул. Ну вон те парни, с которыми еще тогда на факультатив к Сайонджи-сенсею пришлось прийти, явно друзьями не остались. Но чтобы телефон взять? Низко как-то. Мелочно. Не по-мужски. Если тебе морду набили - так морду в ответ бить и надо. Правда, здесь, в Японии, все было не так просто.
- Будь я сейчас в Англии, сказал бы, что телефон могла взять только девушка. Но я сейчас не в Англии. - Логика была железная. - А насколько я знаю, девушки почему-то редко возвращают что-то за вознаграждение.
Лондонский учитель по математике взвыл бы от такого высказывания, потребовал бы проверку статистической достоверности данных. Но учителя здесь не было. И слава богу.
- И вообще, это неправильная постановка задачи - "что я могу предложить". - Робин продолжала рассуждать вслух. - Я же не знаю, что ей надо. Что вообще может быть надо человеку, взявшему чужой телефон? Вот ты девушка, ты мне скажи!

Вообще-то Робин, как натура скорее экстравертивная, к прикосновениям относилась вполне адекватно, если они не были резкими, неожиданными или угрожающими. Приятеля обнять, по спине похлопать, руку пожать - все это для нее было в порядке вещей и никогда не смущало. Тем не менее к вот таким действиям собеседницы Мори-чан оказалась, мягко говоря, не готова.
Уже от первого мягкого движения Робин дернулась, решительно не понимая, с какого бодуна эта девица вообще полезла ее трогать. Это у них здесь, в Японии, нормально - вот так внезапно и облапать собеседника? Вроде бы наоборот, нравы здесь были довольно строгие, парочки не всегда и целовались-то прилюдно, только за руки держались. И то - парочки. А Робин с этой девицей уж никак парочкой не были, и слава богу, что не были, это ж спятить можно - изображать из себя не просто парня, но еще и парня влюбленного.
- Робин-кун, а ты ведь правда, весьма и весьма симпатичный…
Это вот она сейчас о чем? Это она ведь не... ы... а...
Робин нервно отодвинулась подальше от собеседницы, но это не спасло ни от внезапного поцелуя в щеку, ни от еще более внезапного объятия - лицо в ладонях же уже можно считать объятием, правда?
В голове дрались за доминирующую позицию две мысли: "главное, не драться!" и "ой, мама, кажется, я попала". Последняя мысль медленно, но верно смещалась в сторону "передо мной ненормальная, надо вызвать врача". Останавливало во-первых, то, что до врача было далеко, во-вторых, что первым делом надо было ликвидировать непосредственную опасность себе, и в-третьих, что мысль "главное, не драться" отчаянно проигрывала.
Будь здесь парень - получил бы кулаком. Но здесь была девушка. А девушек бить нельзя. Посему Робин сделала единственное, что еще допускала совесть - ухватила спятившую девицу за запястья и с силой оттолкнула от себя. Силушки у Робин было не занимать, и она ее не пожалела, оттолкнула от души. Так можно и упасть, и об стол удариться, и что угодно. И вскочила тут же, отскакивая для верности подальше.
- Такаюки-семпай, ты, что, вконец сдурела?! - наверное, так к семпаям совсем не обращаются, но сейчас подыскивать вежливые слова получалось еще хуже, чем обычно.
На расстоянии от непосредственной угрозы думать получалось значительно лучше. И к мыслям прибавилось еще и соображение, что вообще-то обычно парни радуются, когда их целуют хорошенькие девушки. Хотя, разные бывают парни. Вот был у Робин, помнится, приятель, тот вообще прикосновений на дух не переносил. Улыбаться-кокетничать-комплименты говорить - сколько угодно, а чтобы обнять девушку или поцеловать, не бывало такого. А уж занятые парни порой ревнивее девиц берегли свою честь.
Точно! Надо срочно сказать, что дело не в ней, а во мне... что я уже страшно в кого-то влюблен. А вдруг спросит, в кого? А в кого я могу быть влюблен, если в гробу всех этих баб видала?
Мысли снова запутались, оставляя на поверхности только осознание того, что надо свое поведение срочно чем-то объяснить.
Может, сказать, что я не привык вот так с незнакомыми? Точно, тогда слух о мальчике-недотроге распространится по всей мужской половине, только мне вот таких разборок не хватало...
Когда приходится выбирать среди плохих вариантов, иногда единственный способ - это выбрать самое безопасное из опасных, самое лучшее из худшего, и надеяться, что последствия будут не очень плохими.
- Я-то, конечно, симпатичный, но с чего ты вообще взяла, что ты мне нравишься?! - возмущенно выпалила Робин, даже не успевая подумать о том, что же может сделать симпатичная, в общем, девушка, которой только что намекнули, что она недостаточно хороша для парня младше ее на год, а то и на два.

- Ну вот, может я в тебя влюбилась, а ты грубишь снова. А ведь только что таким милым был…
Влю... Влюбилась?!
Панический, даже местами суеверно-религиозный ужас в глазах Робин не заметил бы только слепой. Девушка спешно попыталась вспомнить хоть что-нибудь про способность человеческих существ влюбляться в тех, кого увидели впервые каких-то минут десять-пятнадцать назад. С культурой и литературой у Робин было не очень, поэтому вспоминалось очень немногое. Вроде бы Ромео и Джульетта влюбились друг в друга с первого взгляда. Но, положа руку на сердце, на Ромео Робин не была похожа даже в общих чертах. Во всяком случае, на того Ромео, который представлялся Робин - высокого, широкоплечего, рыжеволосого... хм, это кажется, не Ромео, а герой Кухулин уже. Но на него Робин тоже не была похожа. И на Ромео не была.
Тут, пожалуй, напрашивается лирическое отступление на тему Робин и любви. При всей полу-уличной жизни и постоянном времяпровождении в мужской компании, оказаться совсем уж несведущей в вопросах отношений между мужчинами и женщинами Мори-чан не могла. Были и поцелуи - что по пьяни, что трезвые - и сон всемером общей кучей на полу, с последующим выяснением различных подробностей мужской анатомии, и покер на раздевание, и ночные поездки на заднем сиденье мотоцикла. Но ничто из этого Робин даже в самых эротических снах не думала называть любовью. Да и вообще называть что-либо любовью девушка не торопилась. Любовь - это что-то твердое, надежное, на века и примерно, как в сказке. Не потому что в природе не существует, а потому что без белого коня, тыквы и крысы в ливрее никакой любви и быть не может. Во всяком случае, так казалось Робин. А разнообразные чувства, возникающие у подростков и меняющиеся на противоположные так же часто, как светофор с красного на зеленый перепрыгивает, это не любовь. Это так, для взаимного удовольствия.
Так что неудивительно, что слова Такаюки о том, что она в Робин прямо уж и влюбилась, повергли девушку в некоторый шок. Как же оно можно - вот так сразу влюбиться? И значит ли это "влюбилась", что Робин предлагается играть роль того самого, на коне, и с пламенеющим мечом... или нефритовым стержнем? Нет, стержень - это не из той сказки. В общем, быть принцем мисс Мори хотелось чуть меньше, чем быть назначенной на роль тыквы.
Размышляя о природе влюбленности, Робин машинально разглядывала называемые параметры внешности собеседницы, столь щедро ей расхваливаемые. Фигура... ноги... лицо... движения... ну про характер не будем, пожалуй. Нет, фигура и правда была ничего. И ноги ничего. И физиономия, когда на ней не светилось ехидство, тоже была не особенно противная. Да что уж там, красивая девушка, любой парень в восторг придет. Только Робин парнем все таки не была, несмотря на силу удара, отсутствие туши на ресницах и гренадерскую походочку.
Совершенно самостоятельно и даже не подозревая об этом, Робин пришла к той же мысли, что и семпай несколькими мгновениями раньше - цирк должен продолжаться. Если уж сказала, что дело в непривлекательности партнерши, придется уж дальше гнуть свою линию. Иначе опять остро встанет вопрос о том, с какой же это радости нормальный парень, с нормальной для этого возраста юношеской гиперсексуальностью и готовностью перед каждой девицей изображать  горделивую походочку павлина, отталкивает от себя симпатичную представительницу прекрасного пола, которую даже и уламывать-то не нужно - сама на шею вешается. И ведь не сошлешься, что дело в характере - ну какой парень будет о характере думать, когда вон такая внешность рядом неоприходованная ходит! Уж что парней характер девушки начинает волновать уже когда отношения продолжаются достаточно долго, а иногда и не успевает начать волновать, ибо отношения успели закончиться еще до того, как дело дошло до близких знакомств с характером избранницы, Робин усвоила твердо. Так что изъяны должны быть именно во внешности.
- Тощая ты больно. - как можно презрительнее фыркнула Мори. - Девушка должна быть во! - во! - и во!. - подкрепляя свои слова жестами, Робин обрисовала в воздухе женский силуэт. Грудь в нем получилась не меньше, чем у Памелы Андерсон, талия - меньше, чем у Скарлетт О'Хара, а бедра - как у древних богинь плодородия. Ни дать, ни взять - вылитый идеал женщины. - А у тебя везде сплошные кости-ключицы-коленки.
Прости меня, Такаюки-семпай, я когда-нибудь потом обязательно перед тобой извинюсь за все те гадости, которые сейчас тебе наговорила. Ты на самом деле очень симпатичная. Просто я не могу позволить тебе заподозрить во мне сестру по полу.
Робин показалось, что что-то из этого внутреннего извинения могло отразиться на и без того слишком говорящей физиономии, и девушка решила добавить абсурда.
- Впрочем, если намекаешь, что без одежды будет лучше - можешь попробовать раздеться, я посмотрю.
Что делать, если Такаюки-семпай, не дай боже, и впрямь решит раздеваться прямо в столовой, Робин еще не решила, но очень надеялась, что у собеседницы хватит мозгов этого не делать.

Походу собеседнице все же поплохело. Робин вконец усовестилась за собственное вранье, глядя на то, как Такаюки краснеет и чуть что не сгибается. Вот что с девушками делают неприглядные отзывы об их внешности - побагровей девица еще немного и мисс Мори всерьез бы задумалась о транспортировке ее к врачу. Правда, что говорить врачу, она тоже не очень себе представляла. Наверное, что-то вроде "у девушки нервный срыв, она не удовлетворяет моим представлениям об идеальной женщине, дайте ей успокоительного". Даже мысленно эта фраза прозвучала донельзя глупо. Впрочем, постепенно нормальный цвет лица стал возвращаться к семпаю, и Робин с трудом удержалась от облегченного вздоха.
Все живы, полет нормальный.
Робин не ожидала неприятностей. Говоря свое "раздевайся", девушка совершенно не ожидала, что Такаюки-семпай и впрямь решит разоблачиться в публичном месте. Конечно, собеседница явно не тянула на интеллект Ньютона, но и не нужно быть сэром Исааком, чтобы додуматься до того, что если раздеваться в столовой, тебя может кто-нибудь увидеть. И этим "кем-нибудь" может оказаться не только мальчик Робин, на которого эта чокнутая походу и правда имела какие-то виды, а какие-то более серьезные школьные силовые структуры. К примеру, учителя. Или члены местного школьного Совета - назначение этого административного органа Робин еще не очень осознала, но неприятностей от них могло быть много, это и ежу ясно. Или хотя бы работники столовой. Вот если бы Робин работала в столовой, у нее бы точно глаза на лоб полезли, если бы кто-то решил стриптиз устраивать ясным вечером. И, кто бы не заметил, непропорционально велика была вероятность того, что этот кто-то не окажется достаточно джентльменом для того, чтобы культурно отвернуться и сделать вид, что чужой нудизм его не касается, а пойдет прямиком в директорскую, рассказывать о разврате учеников.
Так что когда Такаюки-семпай произнесла свое "знаешь, Робин, за свои слова всегда надо отвечать…", Мори-чан даже и не подумала сперва о возможности публичного раздевания. Посему и посмотрела на собеседницу крайне непонимающе - это когда же это Робин за свои слова не отвечала? Всегда отвечала. Данное слово - это святое, не сдержишь - позор на всю жизнь, кто с тобой после этого общаться будет?
А чего это она ремень сняла? А рубашку? Не так тут вроде и жарко...
И только когда девица еще и разулась, до Робин дошел смысл ее слов. Эта сумасшедшая и впрямь решила раздеться. Прямо тут, в столовой. На виду у Робин, которую, честно говоря, не очень интересовало, что там из описанного у девицы под одеждой имеется. Ее и что у парней под одеждой имеется, тоже не очень интересовало - ну чего она там не видела после всей ее уличной жизни - а уж девица ее интересовала еще меньше. Но то ее, девочку-Робин. А мальчика-Робина еще как должно было интересовать. И по всем приличиям мальчик-Робин бы должен все свои потребности в регулярном лицезрении обнаженного женского тела подавить во благо вежливости и отвернуться. Но мальчик-Робин не мог отвернуться, потому что сам только что сказал, что посмотрит, ежели девочка-Такаюки разденется.
Здесь у Робин могло бы случиться своеобразное короткое замыкание на почве циклической дилеммы. Но его не случилось. Потому что Робин (что мальчик, что девочка, что шиншилла) очень любила играть в азартные игры. А от всего этого раздевания, взгляда, нарочито медленных движений, пахло азартом и игрой. Отчетливо так пахло, даже не очень азартный человек заметит.
Мисс Мори понятия не имела, зачем бы Такаюки с ней играть. И когда-нибудь потом, если Робин и впрямь посчастливится дожить до каких-нибудь тридцати или сорока лет, она научится взвешивать и вступать в игру только тогда, когда точно понимает свою и чужую выгоду. А сейчас игра была ценна просто тем, что она игра. И точно так же, как Робин, не раздумывая, соглашалась ходить по краю крыши с завязанными глазами, играла в покер в закрытую, не пропускала возможности выбрать вызов в игре в "правду и вызов", крутила бутылочку и нажимала на курок игрушечного пистолета в аналоге "русской рулетки", Робин приняла и эту игру.
Единственная сложность, пожалуй, заключалась в том, что правила игры были Робин неизвестны. Но раз уж удалось наконец установить, что все это - игра, а не всерьез, правила можно было выяснять по ходу дела. В конце-концов, это когда говоришь действительно влюбленной в тебя девушке, что она мымра и с лица, и с тела, это свинство и фу таким быть. А когда говоришь это в рамках игры, когда и ты, и девушка прекрасно понимаете, что к реальности слова не имеют отношения, можно сказать и не только про мымру.
Выражение нескрываемого удовольствия, которое появилось на физиономии Робин - азарт азартом, но с покерфейсом у Мори-чан с детства не заладилось - можно было истолковать очень неправильно. Глаза блестят, уселась на стул снова, устроилась поудобнее, даже ноги на стол закинула почти что по-хамски - ну вылитый вуайерист получился. И улыбочка на губах - прямо рот до ушей, счастье на морде, одним словом, если не знать, как Робин любит азартные игры, можно и впрямь решить, что мальчик Робин специально все подстроил, чтобы только полюбоваться на то, как семпай разденется.
- Что ж ты так медленно, Такаюки-семпай? Не ровен час, придет кто, тоже оценит... - почти что пропела Робин.
Лишние наблюдатели в столовой самой Робин нужны были, пожалуй, еще меньше, чем раздевающейся девице. Но не сказать же нельзя. Какая ж это игра, если удерживаться от таких вот замечаний?

Робин наслаждалась. Наслаждалась, разумеется, не импровизированным стриптизом - хотя отрицать эстетическую ценность процесса обнажения хорошенькой девушки бессмысленно, эта ценность была для Робин на порядок ниже, чем ценность, к примеру, хорошего футбольного матча. Наслаждалась Робин осознанием того, что в мире все встало на свои места и все понятно. Мори-чан с ее любовью к простым и понятным решениям, простым системам и четким закономерностям, весь предыдущий разговор (и не только разговор, если вспомнить о попытках поцелуя) с семпаем находилась в состоянии своеобразного конфликта с миром, ибо решительно не понимала, что происходит. Сейчас, пусть на время, но все удалось расставить по местам. Происходит игра. Играют в нее Такаюки-семпай и Мори-чан. Зачем и как конкретно играют - это дело десятое, это уже по ходу игры можно выяснить, главное, что играют. Азарт и та самая особенная игровая интуиция, которая позволяет предчувствовать прикуп в преферансе, подсказывали, что сейчас ход был сделан верный.
Да и слова собеседницы, когда та решила, наконец, прекратить свой спектакль разоблачения, только подтверждали ощущение правильности догадок. Если бы эта девица и впрямь влюбилась, как утверждала, и о репутации и впрямь не беспокоится, с чего бы ей останавливаться? Правильно. Потому что у нее какая-то другая цель игры. Не раздеться, не соблазнить Робин своим стриптизом, не шокировать общественность, а сделать что-то совсем другое. А что - это еще только предстояло выяснить.
Можно бы было, конечно, сказать еще гадостей. Скажем, поинтересоваться, какую же репутацию уже успела себе заработать собеседница, что ей все равно, увидят ли ее полураздетую в столовой. Но игра игрой, а строгой необходимости в этих гадостях не было. Да и к тому же, Робин была абсолютно убеждена, что слова про репутацию были чистой воды блефом. Нет, такую репутацию себе заработать можно, но вроде как не замечала Робин, чтобы от Такаюки все по коридорам шарахались, за глаза шалавой обзывали или еще как показывали, что и впрямь репутация изрядно подпорчена. Впрочем, если честно, Робин вообще не очень многое замечала.
Вот и подвоха в улыбке сейчас не заметила. Только удивилась, что собеседница так внезапно признает свое поражение, даже опечалилась малость. Что ж такое - только Робин поняла, что идет игра, только в эту игру включилась, только начала удовольствие получать, как весь кайф обломали, признали поражение и выходить из игры собралась?
- Умеешь же ты, семпай, настроение портить! - невольно вырвалось у Мори-чан. Да и радость вся с лица сползла, осталось обиженное выражение ребенка, которому показали конфету и не дали как раз тогда, когда он уже обещал быть хорошим мальчиком.
Впрочем, и это выражение на лице пробыло недолго.
- Я такая забывчивая, Робин-тян... или было бы лучше, если бы я назвала тебя мисс Робин Мори? Кажется, у тебя такая фамилия?
Робин изумленно уставилась на собеседницу. На лице отчетливо читалась простая и доступная массам мысль: "Это вот сейчас что за хрень была?". Такого поворота игры мисс Мори, мягко говоря, не ожидала. Совсем. Примерно, как не ожидаешь, что в разгар дуэли на шпагах противник вдруг вытащит из кармана пистолет - вроде и понятно, что дуэль продолжается, противник все еще собирается драться, но что-то смутно подсказывает, что то ли Робин что-то недопоняла, то ли лыжи не едут.
Такаюки достала из кармана мобильный телефон.
Щелк.
Кусочки головоломки сложились, встали на место. Как это часто бывает, после того, как узнаешь ответ, решение задачи кажется очевидным. Действительно, если телефон был у собеседницы все это время, понятно, почему она не тревожилась за раздевание, откуда знает пол Робин, почему не помогает искать, хотя с самого начала обещала же помочь в поисках. Что там искать, если телефон все это время был в кармане? И нет у Робин никакого преждевременного склероза - телефон действительно был оставлен именно в столовой, и его взяла именно девушка, как и подумалось в самом начале. А вот что этой девушке надо, так и неизвестно.
- Лучше называть меня Мори-кун. - Робин протянула ладонь за телефоном. - Мы же уже выяснили, что "тян" - обращение для девочек, а в этой школе я девочкой не числюсь.
Волнения в голосе не было даже самого небольшого. Волновалась за телефон Робин до этого, когда не знала, где он и к кому попадет. Неизвестность всегда пугает. А сейчас все было известно - и у кого телефон, и как была устроена вся эта игра, и головоломка сложилась. Оставалось только несколько недостающих кусочков.
- Я так понимаю, вся влюбленность прошла? Поцелуев и стриптиза больше не будет?
А то мало ли. Зачем-то же она полезла тогда целоваться, зачем-то же раздеваться начала. Может, ей девочки нравятся? Или вот конкретно такие девочки, переодетые в мужскую школьную форму? Или все это - суровая месть за то, что Такаюки влюбилась, а объект воздыханий оказался не парнем? Возможностей было много и спросить было проще, чем пытаться догадаться самостоятельно. А любопытство никто не отменял.
- А брать чужие телефоны, между прочим, непорядочно. И первое апреля уже давно позади, на шутку не похоже. Так что, может, объяснишь, зачем устроила весь этот детский цирк на лужайке?
Злости в голосе тоже не было. Робин не злилась. Робин и правда было интересно, зачем. Сама бы она уж точно ничего подобного бы не устроила. Или сразу доложила бы (что маловероятно, ибо стучать - не в ее характере), или просто вернула бы телефон хозяйке. Но женская психология - штука непостижимая, так что очень интересно было бы понять, с какого бодуна взрослая девушка устраивает такие странные розыгрыши. Ну вряд ли же только потому что скучно? На "скучно" всегда есть приключения попроще и поинтереснее.

Телефон, вопреки ожиданиям, в ладонь сразу не лег. Робин нахмурилась. Хранить телефон дальше смысла не было никакого, как думалось Мори-чан. Все, что там можно было увидеть, девица уже увидела, а дальнейшее распространение сведений уж никак не зависит от местонахождения телефона. Насколько Робин знала милое женское общество - а знала не очень хорошо, будем уж беспристрастны, ибо старалась с представительницами своего пола общаться поменьше - сарафанное радио работает даже лучше, когда никаких доказательств нет. Если доказательства есть, могут и пожалеть, а тут каждая решит, что просто сплетничает. И сплетни эти разносятся со скоростью, опровергающую все физические теории о невозможности сверхсветовых скоростей.
Да еще и физиономия у Такаюки сменилась обратно на вот то самое мерзостное выражение лица, какое бывает у девиц, когда те включают ехидство и демонстрацию мнимого превосходства. Почему мнимого? Потому что превосходство это чисто игровое. У одного игрока информации больше, чем у другого - у него преимущество. Его-то и пытаются выдать за превосходство одной личности над другой. И выглядит это, обыкновенно, донельзя неприятно. Во всяком случае, когда ты - тот, кому все это демонстрируют.
Робин философски повела плечами в ответ на комплимент собственной... кхм... мужской красоте. Какой получился, такой получился. Повторять опыт с чужим стриптизом Мори-чан не собиралась ни разу. Опыт был познавательный, а с поцелуями - так и еще более познавательный. Сразу стало понятно, что от чрезмерно активных девиц надо держаться еще дальше, чем Робин уже держалась. Ибо это семпай с поцелуем медлила достаточно, чтобы у милого мальчика Робина появилась возможность сообразить, как ее оттолкнуть понежнее. А если какая девица этого времени не даст, может и без зубов остаться. И как потом с собственной совестью договариваться? А с репутацией что делать?
Телефон скользнул по поверхности стола. Робин машинально поймала мобильный.
Сообщения - Удалить все - Фотографии - Удалить все
Если даже в телефоне и было что-то ценное, придется потом это ценное искать другими способами. Два раза на одни и те же грабли Мори-чан старалась не наступать.
- Ну надо было явно не для того, чтобы посмотреть, как ты раздеваешься. А кто такое Такаминэ? - поинтересовалась Робин, почти что из вежливости.
Банальщина... конфетка... Интересно, это она про что? Да еще и директора приплела. И отчисление. Стоп! Она что, всерьез?
Робин соображала не очень быстро, мы уже говорили, да? Что Такаюки-семпай и впрямь может передать эту информацию кому-то, до нее дошло только сейчас. Но, согласитесь, Робин же не могла счесть, что сидящая навстречу девушка будет настолько непорядочна, что, узрев в чужом телефоне информацию, не предназначенную для ее глаз, еще и передаст эту информацию кому-то левому? Нет, пригрозить - оно, конечно. Но всерьез сделать - ну есть же границы непорядочности людей.
Границы... ну публично раздеваться ей никакие границы не помешали. Может, она и правда всерьез?
Директора Робин, разумеется, не очень боялась. Да и собеседница явно не рассматривала директора, как подходящую кандидатуру на обладание сведениями о Мори-куне. А вот то самое сарафанное радио...
Пожалуй, еще меньше, чем насильного перевода в "девочки" Робин хотелось, чтобы одноклассники, семпаи и кохаи пришли проверять слухи о бытие девочкой самолично. И кем бы ни был этот Такаминэ, знать ему о реальном поле Робин было совсем не нужно.
Как обычно, смена эмоций в полной мере отразилась на физиономии Робин.
То ли пытаясь успокоиться, то ли просто машинально, девушка сунула телефон в кармане. И нащупала кое-что куда более интересное...
- У меня есть другое предложение. - азарт никуда не делся. Как был, так и цвел буйным цветом. Просто сейчас понятно было, что и кому проигрывать. Не самое плохое положение. Хотя и не самое выигрышное, что уж там. - Тебе же никакого выигрыша от моего разоблачения не будет, верно? Так что я предлагаю меня не разоблачать.
Ну разве что ты садистка по натуре своей и тебе банально приятно смотреть на подобные натюрморты.
Робин искренне надеялась, что играть собеседнице интереснее, чем наслаждаться собственным садизмом.
- Давай сыграем. - Робин медленно разжала кулак, показывая игральные кости на раскрытой ладони. Две штуки, деревянные, грубо вырезанные, с белыми точками, указывающими число очков. -  Если выиграю я - ты просто забываешь обо всей этой истории, никому о ней не рассказываешь и себя со мной ведешь, как если бы ничего не знала. А если выиграешь ты - ты тоже забываешь обо всей этой истории...
Робин наклонила ладонь, позволяя костям соскользнуть на стол. Пятерка и единица. Не бросок, но вполне себе доказательство того, что кости честные, не сжульничаешь.
- ... но я выполню твое желание. Любое. Если оно, разумеется, не связано с моим разоблачением. Иначе нет смысла играть.

Что азартные игры в Химавари запрещены, Робин, разумеется, не знала. А если бы знала - повертела бы выразительно пальцем у виска. Совсем, мол, сдурели, граждане - пить нельзя, курить нельзя, в карты резаться нельзя, сексом заниматься нельзя, да у вас тут скоро школа в монастырь превратится. Не то, чтобы Мори-чан так безумно интересовалась возможностью упиться вусмерть или накуриться до потери пульса, но, как и многие подростки, считала, что любые запреты а приори ограничивают ее драгоценную свободу, а посему подлежат многократному нарушению. Хотя, шутки-шутками, а безалкогольная политика и впрямь слегка напрягала - ничто так не сближает людей, как возможность от души вместе выпить. Получить, так сказать, некоторую толику хлеба (в смысле, пива) и зрелищ. Курить Мори-чан не курила - пробовала, но не понравилось - но запах сигаретного дыма очень любила. Да и, опять же, волшебную фразу "пойдем покурим" ничем не заменишь.Возможность вместе покурить тоже изрядно сближает людей. Про секс, пожалуй, умолчим. А вот запрет на азартные игры мог только возмутить Робин - кому, в конце-концов, может повредить невинная игра в покер или кости? Но, к счастью (или к несчастью) про этот запрет девушка ничего не знала, и предложение ее было совершенно искренним и невинным. Как и все предложения, впрочем. Робин не любила подвохов.
Итак, возвращаясь к нашим баранам... в смысле, к этому загадочному Такаминэ. Робин попыталась себе представить, как это могло бы выглядеть, если бы за ней и впрямь следил какой-то папарацци. Наблюдая за тем, как физиономия девушки живописно зеленеет, любой мог бы сделать естественный вывод, что Мори-чан изрядно поплохело. Однако без некоторого понимания натуры Робин трудно было бы догадаться, что поплохело ей отнюдь не от страха. А от отвращения. Робин действительно не боялась разоблачения. Во всяком случае, не больше, чем она боялась умереть во время землетрясения. Землетрясения в Японии не редкость и смерти во время них - не сказка, а вполне себе повседневная реальность. Но это не страшно. Страшно будет, когда уже будешь на полпути в Страну Вечной Охоты, а до этого времени подобная кончина воспринимается как теоретическая вероятность, пусть даже вполне реальная. И с разоблачением было так же. Возможно, если бы о Робин и в самом деле узнала вся школа, если бы и впрямь началась травля, если бы и впрямь грозило суровое исключение... да, возможно, тогда и стало бы страшно. И тогда, в кабинете рисования, когда ситуация подошла опасно близко к не какой-то гипотетической травли, а к очень реальной травле со стороны очень конкретных людей - вот тогда стало страшно. Страшно от незнания, от неизвестности - что сделают и без того неласковые парни, узнав, что перед ними девочка? Сейчас ситуация даже близко не подошла к тому порогу. И Робин не боялась. Переживала чутка, нервничала, возможно, но не боялась.
А вот отвращение к описанному собеседницей образу возникло сразу и резко. Робин патологически не любила слухов-сплетен-разговоров за спиной. Она и сама была прямая и простая, как первый трактор, и от других ожидала того же. Если у тебя проблемы - так надо не тайком шпионить-следить, а сразу подойти и в глаз дать. Ну или хотя бы поговорить - сказать пресловутое "иду на вы" или еще как-то обозначить свою позицию. Можно повежливее, можно грубо, но уж точно не вот так, по-змеиному, вынюхивать-выискивать компромат, чтобы потом жаловаться, ябедничать, организовывать какие-то неприятности втихую. И человек, сделавший поиск и распространение сплетен своим хобби, никак не мог вызвать у Робин ничего, кроме отвращения. Это была не ненвисть, не благородная вражда, не тихая непрязнь, это было именно гадливое отвращение, какое бывает, когда босыми ногами идешь по траве и наступаешь на целую горку слизней, скользких, липких, противных, или в кучку собачьих экскрементов вляпаешься. Противно.
Робин мотнула головой, пытаясь избавиться от наваждения.
Вот же тут есть типы... шакалы Табаки, чтоб их...
"Книга Джунглей" принадлежала к небольшому списку литературы, которую Робин все же читала в своей жизни. Шакал Табаки и бандерлоги вызывали острую неприязнь, Акела был героем светлого детства, а Шер-Хан казался достойнейшим из врагов. Возможно, на контрасте с шакалом.
Мори-чан неприязненно покосилась на ледяное выражение лица собеседницы.
И как ей только самой не противно? Тут такой мерзостный тип учится, а она мало того, что не испытывает к нему отвращения, так еще и говорит о том, чтобы с ним дело иметь. Это ж как можно так унизиться, чтобы такому руку подать?
- А с чего ты взяла, что, в случае проигрыша, я сдержу слово и никому о тебе не расскажу?
Вот тут Робин поплохело еще больше. С добрых полминуты она просто таращилась на девицу, не в силах сказать ни слова. Как сказали бы любители сетевого жаргона - типичный "разрыв шаблона". В голове просто не умещалось осознание того, что мало того, что собеседница говорит о том, что готова иметь дело с любителем... кхм... сенсаций, так еще и так просто, в открытую, заявляет, что может не сдержать слово. В какую сторону вообще вертится этот мир?! И не перестал ли он давно вертеться, не ждет ли нас вечная темнота, зима и деформация приплюснутой эпиллептоидности планеты?
С чего я взяла? С чего я... С того, что я тебя считаю человеком, а не чудовищем из сказок, семпай!
Не стоит думать, будто бы Робин была настолько наивной, что полагала, будто бы все люди выполняют свои обещания. Да и ей самой случалось попадать в ситуацию, когда обещанное не удавалось выполнить. К слову, каждый такой раз воспринимался как прямой повод посыпать голову пеплом и рухнуть в бездну презрения к самой себе. Выбираться из этой бездны было сложно, поэтому Робин старалась не обещать того, что не готова была выполнить. Но одно дело - не суметь и совсем другое - вот так, спокойно, без тени моральных мук, рассуждать о том, что условия проигранного спора можно и не выполнять. Да еще и на таком дурацком основании, что семпай, видите ли, девушка. Все равно как если бы кто-то спокойно утверждал, что склонен к отрезанию человеческих голов, потому что у него волосы светлые. И вообще, можно и отрезать - а что тут такого?
Она бы еще размер своей ноги в качестве аргумента привела...
Робин прокашлялась, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
- Я поверю тебе на слово, семпай. Если ты дашь слово - я поверю.
В конце-концов, если ты действительно в состоянии вот так просто взять и нарушить слово, может быть, мне и правда лучше поискать себе другую школу. Я ж никаких последствий ждать не буду, я тебя сама убью.
Убивать бы, Робин, наверное, никого не стала, но нарисовавшаяся ей картина и впрямь была столь ужасна, что из школы можно было уходить самостоятельно. В прямом и простом мировосприятии Мори-чан таким заявлениям места не было.
Пожалуй, и славно, что Робин за время своего шатания по улицам не угодила в какую-нибудь молодежно-фашистскую организацию. Учитывая, сколько в ней было фанатизма и преданности своим принципам и идеалам, она бы стала идеальным сырьем для изготовления человека-машины для убийства.

Робин даже и не заметила, когда задержала дыхание, но судя по тому, с каким облегчением сейчас дался выдох, дыхание она все же задержала. Впрочем, возможно, облегчение чувствовалось и потому что все те ужасы, которые себе напридумывала девушка, оказались неправдой. В конце-концов, если бы Такаюки-семпай и впрямь собиралась не сдержать слово, зачем бы ей повышать ставки и еще и предлагать выполнить желание Робин в случае своего проигрыша? А вдруг Робин желание заныкает и какую-нибудь гадость потребует?
Вообще, пора бы и прекращать думать о людях всяческие мерзости. - укоризненно сообщила самой себе Робин. - Семпай просто так пошутила про нарушить слово.
Если бы Мори-чан присваивала рейтинг каждому, кого встречала, рейтинг собеседницы сейчас бы резко подскочил на несколько баллов. Баллы за честность, баллы за готовность поиграть, баллы за несправедливое обвинение... да, пожалуй, неплохо, что никакого рейтинга не было. Иначе бы каждый, кого Робин несправедливо (или якобы несправедливо) обвиняла, получал бы столько баллов, что никакой подлости уже от такого человека Робин бы не ожидала вовсе. Впрочем, она и так старалась от людей всяких подлостей не ожидать.
Мы уже говорили, что знание жизни и высокая сообразительность к достоинствам мисс Мори явно не относились? Значит, скажем теперь.
- Договорились.
Робин кивнула и взяла кости в руки. Легкие, привычные, перетереть их в ладонях несколько раз, чуть подкинуть, чтобы в воздухе перевернулись еще пару раз...
Один знакомый Робин любил сжульничать в игре в кости, бросая их неизменно себе на колени. Кости падали ребром и всегда удавалось выбрать более выгодную грань кубика. Мори-чан решительно не признавала никакого жульничества. Кубики должны упасть на стол и только на стол, победу должны видеть и засвидетельствовать все присутствующие, да и поражение тоже. Пожалуй, даже важнее, чтобы поражение видели все - чтобы некуда было отступать, нельзя было струсить.
Это была игра поазартнее многих. "Слабо - не слабо". Слабо выполнить все условия проигрыша? Слабо выдержать осознание того, что проиграл и, возможно, проиграл что-то важное? Игра с самой собой, с самым безжалостным из существующих противников.
Неделю делать то, что она скажет. Интересно, и что она скажет? Не забыть бы записать точное время, когда начнется отсчет. Или желание... и что мне от нее может быть нужно?
Кости упали на стол. Один кубик упал ровно, показывая верхнюю грань. Пятерка. Второй прокатился пару сантиметров по столу, пока не замер. Двойка.
Семь.
Не лучший результат, но и не худший. Если бы Мори-чан додумалась вспомнить статистику, сообразила бы, что семь - самый вероятный исход, когда бросаешь два шестигранника. Но о статистике сейчас не думалось, да и по чести говоря, это был у девушки самый нелюбимый раздел математики.
Робин молча пододвинула кости к собеседнице.

Если Такаюки-семпай наблюдала с мнимым - или настоящим? Неужели ей и в самом деле все равно? - равнодушием за ходом противницы, то Робин, напротив, аж вперед подалась, даже дыхание задержала на мгновение. Молча, только руки опустила на колени, пряча их под столом и украдкой держа большие пальцы в кулаках - по-детски суеверно. Вроде и не то, чтобы веришь, но где-то в глубине души теплится детская надежда на маленькое чудо - а вдруг поможет? Вдруг кости и впрямь перекатятся-перевернутся одним разом больше, меняя проигрыш на победу?
Когда Робин была маленькой, она неизменно загадывала что-нибудь невероятное на подброшенную монетку. Если орел - тогда, конечно, пойду делать уроки. Если решка - погуляю еще часок. А вот если монетка станет ребром или повиснет в воздухе - тогда появится прекрасная женщина-сидхе и научит Робин превращаться в серого ежа. В ту пору Робин очень хотелось быть колючим ежом, чтобы сворачиваться в клубок, пыхтеть свои ежиные премудрости и колоть тех, кто тянется к тебе руками. Но монетка так ни разу и не встала ребром, не повисла в воздухе, сколько бы Мори-чан не загадывала.
И сейчас, прикрывая глаза на то короткое мгновение, когда кости уже были подброшены в воздух, но еще не упали на стол, Робин поспешно загадала желание. Если тоже выпадет семерка - семпай внезапно забудет обо всей этой истории, и никто больше никогда не узнает, что Мори Робин - совсем не парень.
Может, поэтому и не выпало? Все же знают, что загаданные на кости и монетки желания не исполняются.
Два. И шесть. Вместе восемь.
Робин выдохнула снова, разглядывая кости так внимательно, как будто ожидала, что результат может измениться, как по волшебству, стоит только тщательнее присмотреться. Но костяшки лежали на столе, как прежде. Неудивительно.
Восемь. Я проиграла.
Почти машинально Робин вытащила нашедшийся телефон и откинула крышку, чтобы взглянуть на дисплей и запомнить время. Ровно неделя - так ведь сказала семпай? - на то, чтобы выполнять все указания противницы. Семь дней. Все указания.
Малиновка*, во что ж ты ввязалась?
Проигрыш есть проигрыш. Сбежать уже не получится - даже если семпай посмеется и отпустит трусиху, как сбежишь от самой себя? От собственного осознания, что не выполнила условия честного спора? А куда уж честнее брошенных костей - здесь все зависело исключительно от удачи. Просто сегодня эта женщина улыбнулась не Робин - наверное, предпочитала девушек покрасивее. Но выполнять обещанное все равно придется. На всякий случай Мори-чан старалась не представлять себе, что именно может от нее потребовать старшеклассница.
- Неделя, семпай. - Робин спрятала телефон обратно в карман. - Как договорились. Слушаю твои пожелания.
Это был старый фокус - по кусочку за раз. По одному пожеланию, по одному указанию. И с каждым прожитым днем на один день проигрыша станет меньше.

*"робин" - по-английски означает "малиновка"