Один мудрец, как-то раз сказал, что умный учится на чужих ошибках, а дурак на своих. Впрочем, может статься, что говорил это вовсе не мудрец, но мысль все равно дельная. Правда, до умного, умеющего учиться на чужих ошибках, Робин было ой как далеко. Не потому что она и правда была дурой - хотя и на эту тему многие могли бы высказаться - а потому что в силу подросткового максимализма и прочих оправданий юности, особенной внимательностью к другим Мори-чан не отличалась. И чужие ошибки подмечала не как урок себе, а скорее как источник раздражения, жалости и прочих эмоций, коих у нашей героини имелся полный букет. Но уж на своих ошибках Робин старалась учиться, как только могла.
Прошел уже добрый месяц с начала учебы и до сознания Робин потихоньку начало доходить, что, как сказал бы незабвенный товарищ Огурцов (если бы, разумеется, Робин хоть что-нибудь знала о товарище Огурцове) - "работа была проделана большая, у меня лично сомнений нет - это дело так не пойдет". Соображала мисс Мори не очень быстро, но трудно было совсем уж не догадаться, что что-то в этой школе не так, как было в Лондоне.
В Англии все было просто. Были учителя, пытающиеся впихнуть в головы своих непутевых учеников какие-то знания и убегающие как только прозвенит звонок. Учитель не был ни богом, ни даже героем, с ним не рекомендовалось общаться вне уроков, а на уроке, если учитель не умел заинтересовать класс интересной историей или хотя бы поставить перед фактом строгой необходимости знать его предмет на "отлично", вполне можно было швыряться ластиками, писать записки, обсуждать вчерашний матч "Манчестер Юнайтед - Челси" или писать смс-ки. Были ученики, ходящие по школе - чаще группами, реже по одиночке. Разница между старшеклассниками и младшеклассниками выражалась разве что в росте и степени восторженности по поводу попадания в новую школу и новую компанию. Сама Робин без малейших проблем общалась с ребятами из разных классов, била морды ребятам из разных классов и получала от ребят из разных классов. Ей даже в голову не приходило, что может быть какая-то разница в общественном или социальном положении.
Здесь, в Японии, все было по-другому. И если в Лондоне можно было ухватить за шкирку первого попавшегося одноклассника и выяснить у него, почему все сегодня необычно молчаливы на уроке химии, то здесь никто не спешил объяснить новичку правила игры. А правила определенно имелись, только совсем другие, нежели те, к которым привыкла Робин. Стукни она кого-нибудь на родине - никто бы особенного шума по этому поводу не поднимал. Да и отношения между парнями, если только не брать особенных задавак из "высшего света", выяснялись именно этим проверенным методом - на кулаках. Тут же на попытку (да что уж там, на вполне удавшуюся попытку) стукнуть особенно зарвавшегося товарища, на Робин посмотрели по меньшей мере странно. Да и на уроках было непривычно тихо, никто за спиной учителя записочки не передавал, а если и передавал, то так незаметно, что Робин этого решительно не замечала.
Мисс Мори предпочитала играть по правилам. И незнание этих самых правил изрядно раздражало. Так что, сложив два и два, получив в ответе пять и поняв, что ответ не может быть верным, Робин отправилась на поиски этого самого ответа. На поиски знаний о правилах игры.
К несчастью, в библиотеке этих правил было не найти. Конечно, было бы куда удобнее, если бы все эти негласные условности и договоренности были бы выписаны в какую-нибудь книжку с красной обложкой (чтобы найти было проще и быстрее), и можно бы было вызубрить их, как историю с украшениями Марии-Антуанетты. Но - увы! - книгу написать пока не додумались. Так что Робин, поразмыслив, решила, что если нельзя прочитать, то надо у кого-нибудь спросить. И лучшей кандидатурой на роль "кого-нибудь" был учитель социологии.
Надо признаться честно, патологически безграмотная в вопросах культуры Робин понятия не имела, что такое социология. Просто из всех учителей и предметов именно социология казалась хоть сколько-то похожим на искомое вариантом. Согласитесь, ну не у преподавателя физики же выяснять, кто тут в школе главный и как этому главному фингал под глазом поставить, чтоб его не обидеть. Тем паче, что преподаватель физики, кажется, считал, что главный в школе непосредственно он, а бить учителей как-то несолидно и неразумно.
До кабинета добраться удалось не сразу. С ориентацией в пространстве у Робин, честно говоря, было не очень. А карту школы ей как-то не удосужились выдать, очевидно полагая, что не такая уж это и большая школа, чтобы в ней заблудиться. К счастью хотя бы на вопросы "а где находится кабинет социологии" граждане-соученики отвечать были готовы. Так что найти искомое все же удалось. И только подойдя к кабинету, Мори-чан начала подозревать, что очень может быть, что и раньше тут бывала. И даже может быть, этот предмет ей преподавали... и даже очень может быть, что она на этом предмете все проспала и прослушала. Ибо гуманитарные предметы - не естественные науки, их потом все равно приходится в свободное время доучивать. Или показалось?
Робин на всякий пожарный огляделась - не шпионит ли кто - и постучала в дверь кабинета.

Нет, эта школа была не просто странной, она была еще и опасной. Только хорошая реакция спасла Робин от малоэстетичной шишки на лбу - в этом кабинете двери открывались в коридор. В иной ситуации Мори-чан, возможно, решила бы провести короткую воспитательную работу с типом, столь неаккуратно открывающим двери. В работе бы упоминались вежливые вопросы типа "ты на кого, паскуда, наехал?", "смотреть, куда прешь, не учили?" и "ты, что, валлиец?". Именно валлийцы - уж так сложилось исторически - считались Робин особенными тугодумами. Но в кабинете был учитель, а устраивать разборку перед носом учителя было как-то не очень разумно, даже и в английской школе было бы неразумно. К тому же псевдоваллиец извинился, можно было и проявить к нему некоторую снисходительность и простить на первый раз. Мало ли, какое у него душевное потрясение только что в кабинете случилось? Может, с девушкой застукали?
Учитель, к слову, выглядел как-то подозрительно знакомым. И фамилию Робин знал. Может, и правда Мори-чан на уроках все прослушала-проспала?
Робин вошла в кабинет и без спроса закрыла за собой дверь. Незачем непосвященным слушать Очень Важный Разговор - не их это дело. И даже всем лицом постаралась выразить, что пришла сюда именно с Очень Важным Разговором, а посему учителю стоит немедленно отвлечься от всех своих дел и уделить внимание драгоценному ученику. Мимика у Мори-чан была ничего, но театральному искусству она в жизни не училась, посему на лице нарисовалось слабовнятное перекошенное выражение с малость выпученными глазами.
- Здравствуйте, сенсей. - Вот что "сенсей" - это она сразу усвоила, еще в первый день приезда. Еще бы некоторые сенсеи не выглядели ровесниками старшеклассников - совсем бы было славно. - Мне бы... консультацию.
Это же называется "консультация", да? Когда приходишь, задаешь свои вопросы, а тебе на них дают ответы. Черт, морока с этим японским... надо было лучше его учить.
Сообразив, что надо бы объяснить поподробнее, особенно на тот случай, если слово все же было неправильным, Робин поспешно затараторила:
- Я тут... того... недавно перевелся. Из Великобритании приехал. Знаете - Лондон, Бэкхем, леди Ди, Битлз, Гарри Поттер...
Японцы, насколько успела заметить Робин, в большинстве своем немного знали о Европе. Это было не более, чем справедливо - европейцы в среднем знали о Японии еще меньше. Разве что про ниндзя и что у японцев глаза косые. Поэтому уточнить было просто необходимо, чтобы учитель понял, о какой стране идет речь. Не может же он не знать Гарри Поттера!
- Японский-то я знаю, я его с детства учил. - это тоже нужно было прояснить, а то еще решит, что Робин просто язык недостаточно знает и отправит на какие-нибудь дополнительные занятия. - Я вот только не понимаю...
Робин на пару мгновений замолкла, пытаясь подобрать слова. Как вообще объяснишь такой странный запрос? Наверное, точнее всего это формулировалось, как непонимание негласных законов японского общества, представленного ограниченной выборкой обитателей конкретной старшей школы. Но такое сказать Робин бы точно не смогла. А сформулировать хотелось поточнее - Мори-чан очень любила четкие вопросы и однозначные ответы.
- В общем, вы бы мне не могли объяснить, как тут люди живут. - борьба с собственным незнанием была однозначно проиграна. - В школе, в смысле. В этой. Хотя можно и не только в школе...
Обрывать собственный невнятный поток слов пришлось каким-то невероятным усилием.
Спокойно. Если будешь дальше уточнять, учитель точно ничего не поймет.

Робин, скажем без ложной скромности, была хороша во многом. Скажем, уравнения хорошо решала. Стометровку хорошо бегала. Справлялась с трехочковыми бросками в баскетболе. Про уравнения мы уже говорили, да? Но не показывать собственные эмоции за все шестнадцать лет жизни Мори-чан так и не научилась толком. Посему сейчас Такегами-сенсей имел удовольствие (или неудовольствие, тут уж как посмотреть) наблюдать на физиономии ученика второго класса все то облегчение, которое только может испытать человек, отчаявшийся подобрать нужное слово и внезапно услышавший это слово в речи собеседника. Робин аж закивала, нисколько этим, разумеется не внося ясности в ситуацию. Пойди пойми, на что этот встрепанный мальчишка кивает - на предложение рассказать про распорядок дня, на предложение рассказать про правила и традиции, или на предположение о напряженных отношениях с одноклассниками.
Впрочем, сообразив, что требует от учителя совсем уж паранормальных способностей - понимать, с чем именно она согласилась без вербального выражения этого самого согласия - Робин решила все же воспользоваться словами.
- Нет, с одноклассниками все, вроде бы, не очень плохо. Кажется...
Памятуя о наставлении сенсея задавать конкретные вопросы, Мори-чан искренне напрягла память, пытаясь вспомнить хотя бы что-то конкретное и понятное. Уж наверное, если рассказать ситуацию, сенсей сможет рассказать, где же там Робин сваляла дурака и почему все на нее так странно смотрели.
- Я вам пример приведу, ладно? - и сразу начала приводить, не дожидаясь ответа. Робин вообще действовала быстро, дел в долгий ящик не откладывая. - Иду я по коридору, навстречу какой-то хмырь... ээээ... какой-то парень. Я присмотрелся - вспомнил, что и раньше его видел, он мне дорогу пару раз указывал. Обрадовался, что знакомое лицо - хлопнул его по плечу. Сказал что-то обычное... кажется "привет, дружище, круто... ээээ... здорово, что и ты тут", а он как-то аж весь дернулся. И другие ребята начали что-то бормотать про неуважение к семпаям. Скажите, сенсей, "семпаи" - это местный клуб какой-то? Вроде на нем каких-то особенных значков не было...
Робин попыталась припомнить еще какие-то подробности. Но тот парень и впрямь ничем особенным не выделился, если только не считать резко негативной реакции при попытке ему хотя бы руку пожать. Может, это и впрямь была какая-то секта? Скажем, нелюбителей прикосновений? Или опасающихся болезней - может, тот парень боялся, что Робин рук не помыл?
Наверное, что-то все же преподаватели Робин из виду упустили. Научив девочку языку, они даже и не подумали дать ей какие-то хотя бы зачаточные представления о японской культуре и обычаях. Дальше, чем примерное представление о том, что кимоно - это устаревший халат, в котором ходят странные женщины-проститутки под названием "гейша", знания Робин не заходили. Да и эти познания, как нетрудно понять, были во многом неверны. Учителя же, приветствовавшие Робин в ее первый день в школе, даже не подумали, что мальчишка может не знать столь базовых вещей. До сих пор Робин выкручивалась, наверное, на чистой удаче. И связать обрывочные ощущения "что-то тут не слава богу" в единую систему не получалось совершенно.
Оставалось только надеяться, что сенсей будет в состоянии сделать то, чего не может подросток.

Учитель ни с того, ни с сего закашлялся и Робин посмотрела на него с нескрываемым беспокойством. Мало ли, может у человека без пяти минут воспаление легких, а она тут со своими семпаями и прочей ерундой. К счастью, приступ кашля закончился достаточно быстро, чтобы не возникло соблазна бежать за школьным доктором (еще бы найти его здесь в этой школе!), от сердца малость отлегло - все же не с безнадежно больным человеком разговариваем, можно не морщиться от болезненных щипков проснувшейся злющей совести.
Успокоенно вздохнув, Мори-чан решительно полезла в сумку и достала чистую тетрадь. Тетради у Робин имели свойство заканчиваться в самый неподходящий момент, поэтому девушка предпочитала носить с собой парочку запасных. Опять же, никогда не известно, когда потребуется листок, чтобы написать кому-то записку или сложить самолетик. В оригами Робин была не сильна, но самолетик складывать умела. Вот и сейчас тетрадь пригодилась - Мори-чан изобразила на физиономии приличествующее внимание - ничуть, к слову, не наигранное - и принялась записывать слова учителя.
Память у второклассницы была хорошая, но в таком серьезном деле лучше не полениться и записать, чем потом снова стучаться к учителю и просить повторить. Сенсей выглядел человеком страшно занятым и умопомрачительно серьезным - даже нечувствительная к авторитетам Робин чувствовала себя малость неудобно, беспокоя учителя по таким, казалось бы, пустячным вопросам. Впрочем, надо отдать дань справедливости - ощущение неудобства было столь незначительным, что Мори-чан и не подумала менять своих планов по стратегическому допросу на темы местных правил.
- Извиниться... поклониться... приветствовать... одноклассники... старшеклассники... внизу иерархии... - бормотала себе под нос Робин, старательно выводя иероглифические значки в тетради. Записать по-английски было бы, наверное, безопаснее, на случай если кто-то в тетрадь решит залезть, но во-первых, не было никаких поводов подозревать окружающих в подобном шпионаже, во-вторых, на мысленный перевод слов требовалось куда больше времени, чем для записи. - Быть проще... люди потянутся... Э? Что?!
Несмотря на свою принадлежность к прекрасному полу, Робин плохо умела делать несколько дел одновременно. И уж если писала - то не осмысливала, а если думала - переставала писать. На уроках обычно выгоднее было записать, а дома разобраться, чем пытаться разобраться на уроке и в результате не сохранить ни единой записи в качестве подспорья. И сейчас тоже Робин сперва записала, а потом уже сообразила, что именно оказалось написано в тетради.
Куда уж еще проще-то? Я и так себя иногда в этой школе чувствую амебой среди млекопитающих, настолько простой...
- Сенсей, не надо людей! - Мори-чан очень явственно представила себе, как люди к ней потянутся. В очередь встанут, потом окружат. Очень много людей. Будет очень тесно, нечем дышать и почти так же страшно, как в запертом темном шкафу. Робин нервно передернулась. Нет, тянущиеся люди ей были явно не нужны. Мисс Мори предпочитала сама до нужных ей людей дотягиваться.
Преподаватель созерцал потолок с таким вниманием, как будто там грибы цвели узорами дивными.
Может, все таки он заболел? Сперва кашляет, теперь вот в потолок уставился... Черт, а я из болезней только про травмы знаю, вроде бы травмы у него нет. Или есть? Может, тот парень, что из кабинета выскочил, сенсея замучил?
- Сенсей, вы в порядке? Может, вам воды принести? Или за врачом сбе... как, с личной жизнью?!
Мысль сбилась, переключая восприятие на последние слова сенсея. Ну, будем надеяться, слова были не совсем последними, но именно их последними удалось услышать.
- Это что же, если мне па... де... ээээ.... кто-нибудь понравится, мне надо будет этому кому-нибудь тоже кланяться? - окончательно запуталась Робин, даже не пытаясь разобраться каким боком здесь Индия. - И этот кто-нибудь сразу ко мне... ээээ... потянется?
Кажется, как-то это не так прозвучало. Робин даже представить себе не решилась, как это будет выглядеть на практике. Тянущийся "кто-нибудь". Неудивительно, что в Японии такие хорошие фильмы ужасов снимают!