Автор 5

Выжившие

Пролог
- Ну а почему нет?
- Да ну, глупости все это. Детские страшилки.
- Ну да. Поэтому и интересно.
- Да ладно, ничего же не будет, в самом деле!
- Ну не знаю, все равно считаю это тратой времени.
- Не будь такой занудой.
- Тем более, что Хэллоуин.
- Я не занудничаю, я просто не понимаю…
- Ой не хочешь – не нужно, никто тебя заставлять не будет.
- Да прочему сразу не хочу? Просто… Не знаю.
- Так ты с нами или нет?
- С вами…

* * *

Первый апостол
Он был первым. Первым. ПЕРВЫМ!!!
Подняв руку и закатав повыше рукав пиджака, он уставился на ниточку шрама на предплечье. Выпученными от возбуждения глазами он впитывал каждый миллиметр, каждый изгиб неровного шрама с белыми краями и красными застывшими капельками по центру. Он провел по нему указательным пальцем, пробуя на ощупь.
Он тянулся, будто вена, несущая живительную силу, от запястья и до локтя. Он и правда был живительным. Он был жизнь. Теперь-то Апостол это понял. Понял, что значит Жить. Вот оно. Вот сила, вот энергия, вот власть.
Он сжал руку в кулак, наблюдая, как напряглись мышцы, и физически ощущая, сколько силы было в одном его кулаке. Никогда еще он не ощущал столько будоражащей, побуждающей мощи в своем теле. Желая доказать себе еще раз, что это не фантом, он встал со стула и ударил кулаком в парту. Дерево столешницы с треском лопнуло, крошась под его кулаком, сгибаясь от силы удара.
Первый Апостол медленно поднял кулак, глядя на идеально гладкие костяшки без единого шрама, без даже намека на физическую боль. Лицо Апостола исказила широкая полубезумная улыбка, он громко рассмеялся, не переставая глядеть на свой кулак.
Он был совершенством.

* * *

Иноуэ Михо
Оу, - растерянно оторвав взгляд от тарелки, Мин У проводил взглядом выбегающую за дверь жену.
- Что это с ней? – спросил отец семейства. – Съела чего не того, или как? Ай!
Вскрикнул он от толчка под ребра от жены и умолк.
- Разные ведь причины бывают, - вкрадчиво сказала Ханако сан, кидая быстрые взгляды на зятя. – Может, и не от еды вовсе…
Мин У нервно отложил приборы и промокнул рот салфеткой, стараясь избегать взглядов родителей его жены. Это был один из тех дней, когда они с Михо приезжали к ним. Это нужно было просто пережить.
- Я пойду проверить, как Михо, - сказал он, вставая из-за стола и направляясь к уборным.
- Все в порядке? – Спросил он после короткого стука в дверь. – Может, таблетки принести?
За дверью никто не отвечал. Мужчина поджал губы и снова постучал.
- Эй, ты жива? - Вот только заболевшей малолетней жены ему сейчас не хватало. – Если не ответишь, скажу родителям, чтобы ломали дверь.
Но до таких мер доходить не пришлось. Клацнул замок, образовалась щелочка. Мин У зашел в уборную. Его жена выглядела как-то совсем не важно, склонившись над раковиной и умывая лицо.
- Может, поедем в больницу? - Михо отрицательно помотала головой. – Тогда скажу твоей матери, что тебе плохо, останешься тут.
- Не хочу, - дрожащим голосом сказала девушка. – Это просто отравление. Не хочу, чтобы родители волновались. Отвези меня обратно в школу.
Мин У цокнул языком, не сводя взгляда с девушки. Даже для «просто отравления» вид у нее был не лучший. Взять, хотя бы, эту бледность и озноб.
- Ладно, - бросил он. – Но поедем домой. Родителям скажу, что мы поехали в больницу. Иди пока в машину.
Он вышел, чтобы попрощаться с семьей Иноуэ и выслушать еще порцию намеков о скорой беременности, а Михо подняла, наконец, бледное лицо и посмотрела на себя в зеркало. Ей было страшно. С ней происходило явно что-то неладное, и дело было вовсе не в отравлении. Она посмотрела на оставшееся красное пятнышко в углу рта и поспешила быстро его смыть.

* * *

Недоделыш
То, что он увидел, не могло быть просто сном или каким-то трюком. Нет, не могло. Это определенно было ненормально. С этим миром вообще творилось что-то странное. Но последнее время безумства просто превзошли сами себя.
Недоделыш закрыл замок на ветровке до самого горла, но и этого показалось ему мало. Потянув за горловину, он вжал голову в плечи, закрывая, таким образом, половину лица тканью ветровки.
Из головы никак не хотел уходить все тот же образ одноклассника, которого он хорошо знал. То есть, когда-то хорошо. До того, как он зачем-то вырвал из сустава руку бедной девушки, лежащей навзничь на холодной земле. Впрочем, самой девушке, похоже, было уже все равно, ведь стеклянные ее светлые глаза, выдающие в ней уроженку не-Японии, смотрели на мир с мертвым равнодушием.
Снова и снова перед глазами недоделыша проносились эти картины, которые он успел запомнить за тот короткий миг, перед тем, как он встретился взглядом с горящими зеленым светом глазами бывшего одноклассника. Тот, воинственно подняв вверх оторванную руку, словно прапор, издал какой-то клич и понесся на непрошеного гостя, а недоделыш развернулся и сиганул прочь.
У него уже ноги затекли сидеть на корточках, но это все равно лучше. Безопаснее.
- Эй! – чья-то рука легла ему на плечо, и он вскочил, разворачиваясь, чтобы увидеть того, кто его нашел. – Такаминэ, ты чего за холодильником прячешься?
Рику уставился на Хо Вона, решая, что делать, Бежать или нет. Тот копошился в открытом холодильнике и парень не мог разглядеть, зеленые ли у него глаза или нормальные.
- Блин ничего вкусного нет. Кошмар. – Он захлопнул дверцу и повернулся к Рику лицом. Зеленые или темные? – Да перестань таращиться на меня, как на врага народа. На вкусняшку.
И, прежде чем японец успел что-либо сообразить, Хо Вон обхватил его за плечи и сунул что-то в рот. Такаминэ недовольно поморщился, обследуя языком предмет во рту. Он был каким-то довольно безвкусным и мягким, похожим на сильно затвердевшее желе. Еще и Хо вон сунул его вместе с этикеткой, налипшей на кончик. Резким жестом Такаминэ вынул угощение изо рта и поднес на уровень глаз.
Тонкий девичий пальчик с накрашенным ногтиком и довольное смеющееся лицо Хо Вона было последним, что он увидел, прежде, чем что-то тяжелое опустилось на его затылок, раскраивая череп напополам.

* * *

Кавашима Саюри
Она сидела, забившись в угол комнаты, закрывая руками уши и вздрагивая при каждом шумном звуке, доносившемся с коридора. Саюри было страшно, ее била мелкая дрожь и она не сводила глаз с двери, которая была довольно неумело забаррикадирована тем, что было в комнате и тем, что девушка в одиночку смогла передвинуть.
За дверью что-то громко бахнуло, раздались ужасающие, нечеловеческие крики и все внезапно стихло. Это напугало девушку еще больше.
Нервно облизав губы, она подняла лежавший около нее обломок от швабры. Это было ее единственное оружие, которое она смогла найти. Поднявшись, она медленно подошла ближе к двери, прислушиваясь, что происходит наружи.
Внезапно раздавшийся громкий стук заставил ее вздрогнуть и выронить обломок из рук.
- Ты там? – Донеслось из коридора. – Открой. Кавашима!
Она узнала этот голос. Саюри тут же поспешила убирать завалы вещей от двери, но на миг остановилась. Ведь ничего не гарантировало, что он не был одним из них.
Стук раздался снова.
- Открывай!
Размышлять слишком долго было не в ее власти. Нужно было либо довериться, либо остаться в этой комнате навсегда. Стиснув зубы, девушка налегла на кресло, сдвигая его с места. Щелкнул ключ в замке, и она распахнула дверь.
Перед ней стоял Касуга Тацуя. Тот, которого она знала с самого детства, который всегда приходил на помощь, который никогда не подводил. Девушка замерла в дверном проеме, глядя в родные, темно-карие глаза.
- Касуга… - жалобно выдохнула девушка, прежде чем преодолела разделявшее их расстояние и, крепко обняв единственного, возможно, оставшегося близкого человека, уткнулась ему в плечо.

* * *

Касуга Тацуя
По коридору прямо, потом налево и вниз по лестнице, потом еще прямо и направо, выйти через главный вход и пробежать немного налево, к спортивному комплексу. Потом тяжелые двери с замком – первая их линия защиты. Бассейн на первом этаже, лестница и вторые двери, условный стук, тяжелая цепь и они в безопасности. Очень призрачной, но безопасности.
Он держал Кавашиму за руку, они спускались по лестнице. Девушка была напугана, но следовала за ним покорно и без лишних слов. Конечно же, хотелось бы ее утешить, но не сейчас. Ему и так повезло, когда собравшиеся в коридоре женского крыла чудовища клюнули на их с Юджин уловку, оставляя коридор пустым. Теперь же на такое везение рассчитывать не приходилось. К тому же, он еще и не  переставал думать, как там сама Джи Ын, удалось ли ей, как они планировали, сбежать от группы бездумных тварей?
Сбежав вниз до вестибюля, Касуга остановился и, приложив палец к губам, дал знак девушке притаиться. Выглянув из-за угла, он осмотрел холл. Это было одно из самых опасных, открытых мест в их маршруте. Решив, что все чисто, он уверенным шагом направился к выходу, как вдруг главные двери школы широко распахнулись и в холл зашло несколько, нет, не человек, но тех, кого Касуга раньше знал.
Резким движением он завел девушку за спину, а сам достал заткнутый за пояс кусок трубы. В который раз он успел подумать, какая же, все таки, досада, что он не в фильме и у него нет лишних парочки пистолетов.
Самым ужасным было то, что существа эти, по сути, не слишком-то и отличались от людей. Вовсе не те глупые, бездумные твари из кино, стонущие «мозгиии» и волочащие ноги. Они все такие же, как были в жизни, только с какой-то характерной тягой к человечине. Все те же четкие движения, те же ухмылки, что были при жизни, только вот глаза смотрят на него зелеными искорками.
Впрочем, не все были одинаковыми. Некоторые выглядели однозначно лучше других. Они, как успел понять Касуга с выжившими, были предводителями группок. Другие казались более деградировавшими. Они не разговаривали вовсе, и глаза их сияли более ярко, по-животному. Но тем-то они и были страшнее первых. С первыми можно было как-то договориться, можно было сыграть на остатках человечности. Вторые же действовали по-звериному, инстинктивно, и надеяться на их промах можно было с таким же успехом, как надеяться, что львица промахнется в охоте на зебру.
Касуга медленно отступал, не сводя взгляда с глаз девушки, бывшей у них главной. Тройка человек за спиной Нами еле сдерживались, чтобы не напасть на них тут же, но Тацуя знал, что они чего не сделают без приказа своего главаря. Он не понимал причин, но успел выучить повадки этих тварей.
Идти было некуда, нужно было только дать отпор. Впрочем, шансов было совсем немного. Эти мутировавшие становились изрядно сильнее, чем были при жизни.
- Я их отвлеку, а ты беги к стадиону, - прошептал он Кавашиме.
Это был единственный способ спастись хотя бы одному из них. Касуга поднял трубу и готов был ринуться в бой, как вдруг прямо в голову одному из группы ударился брошенный кем-то плафон. Парень резко повернул голову и увидел Юджин, стоявшую в другой стороне холла.
События начали разворачиваться так быстро, что Тацуе было некогда задумываться. Этих тварей будто перемкнуло. Они тут же ринулись к девушке, а он снова схватил руку Кавашимы и со всех ног помчался к выходу. Он понимал, на что пошла его подруга, чтобы помочь ему, и не мог упустить этот шанс.

* * *

Мать
Она понимала, что перерождение не пройдет благоприятно для всех, и все же сердце ее разрывалось от боли, когда она видела существ ниже пятого родства. В них было так мало от ее детей. Казалось, они сохранили только их силу, но им не передалось ни их понимание, ни моральность, послушание. Они нападали на других и превращали их в существ еще хуже, чем были сами. Но она понимала, что это необходимые меры. Она не могла дарить первородство всем, она должна была четко выбирать, кто был готов нести такую ношу. Она должна была страдать, видя, что происходит с теми, кто этой ноши не достоин.

* * *

Выжившие
Нагасава сидела на полу, покусывая ноготь большого пальца. Ей с самого начала не нравилась затея Касуги пойти куда-то там кого-то там спасать. А им нельзя было терять людей, их и так было немного. Да и эта горстка, собравшаяся в школьном спортзале, не представляла никакой ощутимой силы против всех остальных.
- Идут! – Цубаки подняла взгляд на стоявшего около окна Йон Су.
«Идут» – повторила про себя девушка, сама удивляясь тому, как она не хотела их пускать. Ведь они могли быть уже не собой, а этими тварями с зелеными глазами. Они могли положить конец всем их надеждам на спасение.
В зале гулким эхом раздался условный стук. Су А поднялся на ноги и пошел к двери, чтобы открыть. Он был их ключником. Нагасава подскочила и встала между ним и дверью.
- Не открывай! Мы не можем быть уверены…
Кореец посмотрел на нее исподлобья. В кои веки он не улыбался. События последних дней, казалось, напрочь стерли улыбку с его лица. Он молча отодвинул Нагасаву и подошел к двери, доставая ключ.
- Я сказала, не открывай! Я против!!! Ты должен учитывать мнение каждого, находящегося тут! – она повисла у него на руке. Он повернулся и, взяв девушку за плечи, слегка трухнул, приводя в чувство.
- Перестань. Ныть. – Сквозь стиснутые зубы сказал он и снова повернулся к замку.
Нагасава закусила губу, глядя на спину склонившегося над замком Су А.
- Вот увидишь. Все увидите, что я была права. Те, кто ушел, не возвращаются. Никогда.

* * *

Кавашима Саюри
Саюри обвела взглядом большие окна спортзала. Когда-то она не любила их за то, что они находились так высоко и были зарешечены, чтобы уберечь от нечаянного попадания меча, но сейчас именно это делало спортзал безопасным местом.
Собравшиеся здесь ученики выглядели уставшими и какими-то... потухшими. Конечно, это было не удивительно, но.… Пока Саюри скрывалась сама, она видела нескольких выживших и они были не такими. Она до сих пор помнила тот блеск в глазах Шизуку, когда она пронеслась мимо нее. Она была напугана, она бежала куда-то в пустоту, но она была жива. А эти люди нет.
Йон Су стоял на сделанном помосте, глядя мертвым взглядом куда-то сквозь решетку. Как пояснил ей Касуга, сейчас была его очередь дежурить. Цубаки сидела возле противоположной стены, исступленно грызя ноготь, и глаза ее бегали, как будто она видела перед собой какие-то меняющиеся картинки. Су А сидел на каком-то расстоянии от нее, со скрещенными ногами и закрытыми глазами. Чен Хен лежал на спине, разглядывая потолок. Юкари сидела в другом конце зала, хотя Саюри раньше казалось, что они с Чун Хеном ладили.
Вот и все. Шесть человек, она седьмая. Была еще Юджин, она единственная вызвалась помочь Касуге, когда тот сказал, что хочет пойти искать Саю. Но теперь никто не знал, где она и что с ней. Кавашима еще видела живой Усами, а Йон Су говорил, будто видел еще Мику. На этом их знания о тех, кто остался, заканчивались. Был, конечно, еще большой список превращенных, но о них никому говорить не хотелось. Как и о съестных припасах, которых оставались крохи…

* * *

Юджин
Да какой вообще был смысл теперь сидеть в том зале, видеть те унылые рожи? Господи, да она терпеть их не могла! Конечно, перспектива поедать плоть других людей тоже не радовала, но атмосфера, царившая в спортзале, убивала ее не хуже этих монстров, что гнались за ней. Среди тех выживших нормальным остался, разве что, Касуга, почему она и согласилась ему помочь. Ну и, конечно, еще она надеялась, что сможет встретить-таки Шизуку и она, возможно, будет все еще жива.
«Но, увы, я уже не буду» - подумала про себя Джи Ын, заворачивая в коридор. Шансов спастись у нее было, откровенно говоря, очень мало. Ей уже раз повезло, когда она помогла Тацуе очистить проход к комнате Саюри. Теперь же она была уставшей, не имела никакого плана и просто бежала, чтобы хоть как-то помочь другу.
Она поднялась на второй этаж и побежала по длинному коридору. Группа за ней уже почти ее настигла. «Никогда не любила Такаюки», - подумала Юджин, решая, что делать. Бежать дальше смысла не было. Но можно было попробовать сигануть из окна. «50 на 50, сломаю ногу или нет?» - даже задорно подумала девушка, распахивая окно и влезая на подоконник.
Следующее, что она почувствовала, была чья-то крепкая хватка за шиворот и достаточно болезненное приземление спиной о пол. У нее сбилось дыхание, но она привстала на локте и увидела человека, который выступил вперед.
Нами и ее команда остановились, резко притормаживая. Но один из них, тот, в которого попала плафоном Юджин, резко выскочил вперед.
- Нет! – хотела крикнуть Джи Ын, но крик застрял у нее где-то в горле, потому что этот монстр, когда-то бывший Аримурой, хрипло втянул воздух, молотя руками и ногами в воздухе, оторванный от пола, державшим его за горло человеком.
Хватка усиливалась, хрип становился все страшнее, почти человечнее.
- Нет! – Юджин заставила себя подняться на ноги и вцепиться в руку своего защитника. Он перевел на нее свои зеленые глаза и отшвырнул Аримуру. Тот, жалобно поскуливая, бросился бежать. А вместе с ним и те, кто были с ним заодно.

* * *

Первый Апостол
Сдунув пыль со своей формы, он изогнул губы в улыбке, показывая свое превосходство. Он выполнял поручение Матери. Она передала его ему. Лично. Он получит награду, обязательно получит. Даже лучше той, что ему удалось найти в ее комнате. А пока... Что же, пока что приходилось ему выносить смрад, идущий от этих мерзких, отвратительных недоделышей.
Они его схватили! Ха! Да если бы не приказ Матери он выломал бы им руки и ноги, передробил все кости, одним лишь ударом размозжил череп! Но нет. Он позволил им себя «схватить». И даже связать себе руки.
- Что вы вообще такие и кто у вас главный? – спросил парень, в котором Апостол узнал Сон Йон Су.
- Почему бы тебе не спросить у твоего друга. Ли Юн, кажется?
Не успел он закончить, как получил увесистую оплеуху. Когда-то, в прежней жизни, она была бы безумно болезненной, но сейчас он почувствовал не больше, чем просто прикосновение. Первый Апостол рассмеялся.
- Мы – высшие. Мы от крови Матери. Мы совершенные создания этого…
Еще одна оплеуха. Ну, это уже было слишком. Мать запретила ему вредить им. Губы Апостола тронула нервная кривая усмешка.
- Что за «мать»?
- Та, от кого пошел ведь род. Та, которая заботиться обо всех. Та, которая…
- Скажи лучше имя этой шлюхи, долбанный урод!
Первый Апостол оскалился и зарычал. Веревка, связывающая руки, затрещала, но в голове отчетливо послышался не терпящий непослушания приказ: «Не смей. Не смей им вредить. Сядь и делай, что тебе приказано!»
- Но, Мать… Но, Великая.. они… Они говорят ужасные вещи. Нет! Не уходите! Нет, я никогда больше!
- Конченый фанатик, - с отвращением глядя на говорящего то ли с самим собой, то ли с какими-то галлюцинациями, Апостола, сказал Йон Су, отходя от пленного. – Ты конченый фанатик, Кавамори!
Кинул он сквозь зубы и отошел подальше.

* * *

Ю Джи Ын
- То есть, как это ты не знаешь? – нахмурила брови девушка, присев на подоконник, уже закрытого, окна. То, что ее спаситель не собирался ее убивать, она уже поняла.
- Это знают первородные. Наверное. Я всего лишь второго родства, так что даже всех первородных не знаю. Только того, кто меня благословил и еще парочку.
- Мммм, - протянула Джи Ын. – А это все, ну, способность других за горло таскать и так далее, это тоже приходит?
- Угу.
- И что вас теперь убить нельзя? Совсем?
- Да нет, что ты, можно конечно. И даже осинового кола или огня не нужно. – Улыбнулся ее спаситель. – Просто прибавляется немного (ну ладно, много), силы, убираются некоторые дефекты по типу плохого зрения там или язвы. Повышается иммунитет. Ну и регенерация быстрее. А так, поверь мне, если раскроить башку, то ни тогда, ни сейчас я не выживу.
Юджин нахмурилась.
- А как же эта любовь к человечинке? Просто милый бонус?
- Да нет, что ты… - Видно было, что ему не очень нравится про это говорить. – Это.… Ну, понимаешь, все дело в родстве. Чем дальше ты от Матери, тем ниже твой статус. А те, кто ниже пятого родства, становятся вот такими. И чем ниже, тем хуже. Ты видела, какие они звери. И любовь к мясу только у них. Наверное, это расплата за всех остальных…
- Мда… Невесело. И что, никак их нельзя убить? Вы же тоже сильные, могли бы справиться.
- Их не нужно убивать. Их нужно, как бы это сказать, приручить. Они ведь тоже нужны.  Они – основа нашего нового общества.
- Так почему вы их не приручите?
- Ну, мы.… Пока что еще не знаем как.
Юджин уставилась на парня широко раскрытыми глазами.
- Это как – не знаете? Ты же сказал, что у того, кто передает это благословение другому, возникает с ним какая-то там связь и чего-то там они общаются.
- Ну да. Телепатическая. Ты, как бы, слышишь мысли того, кто тебя благословил и не можешь перечить его приказам. Но все дело в родстве. Если те, кто пятого родства, еще могут кое-как контролировать созданных ими, то чем ниже родственность, тем этот контроль слабее. Ты заметила, что они ходят все небольшими группами? - Юджин кивнула. – Так вот, чаще всего это шестеурвневик и те, кого он создал. Некоторым из нас удалось добиться кое-какого послушания шестеуровников, но тех, кто ниже, пока что приходится держать взаперти. Кого мы можем словить, конечно же.
- Тебя они тоже слушаются?
- Нет, - честно ответил парень, виновато растянув губы в улыбке. – Ты же видела. Они боятся нападать, но я не силен в дрессировке. Мне лучше дается просветление.
Юджин выпятила нижнюю губу, согласно кивая головой, хоть и не до конца понимая, о чем он. Что-то в этом всем, впрочем, не сходилось, но она не могла понять, что именно.
- Но почему тогда все воюют? Я имею ввиду, те, кто не, э-э-э-э, переродились, почему они так против, если им, конечно, предложат не шестой уровень?
Парень посмотрел на нее серьезно.
- Я не знаю. Я думал, ты ответишь.
Где-то в конце коридора послышались громкие шаги. Юджин вскочила и, схватив парня за руку, втолкнула его в ближайший класс. Присев, она забралась под учительский стол и потащила парня за собой. Так их было незаметно, если просто кинуть взгляд сквозь стекла.
- Так… А как вы превращаете других людей? – не унималась она с вопросами, но задавала их теперь шепотом.
- Ну… Как бы тебе сказать… Те, которые едят других, они  обычно кусают. Слюна проникает в кровь и происходит превращение. Еще можно сделать надрез и просто обменяться кровью. Ну и…
Он замолчал.
- И? – переспросила Джи Ын.
- Ну, в общем, через жидкости, - сказал он, отводя взгляд куда-то в сторону. – Не обязательно через кровь.
Юджын хмыкнула. Шаги приближались, кто-то шел, молотя чем-то по стенам. Девушка вжалась в стенки стола, проверяя, не видно ли ее ног.
Она перевела взгляд на того, кто ее спас. Почему-то эта ситуация напомнила ей одну, в какую они уже когда-то попадали. Только там были полицейские и китайский квартал. Она перевела взгляд на сидящего с ней под столом Нобунагу. Право же, кто бы мог подумать, что когда-нибудь такое случиться. Нобунага и под столом!
- Что? – одними губами спросил Реске и улыбнулся.
Джи Ын посмотрела на его улыбку. Она уже была ни в чем не уверена. До этих пор. В эту его улыбку она
верила. Она была точно такая же, как и в день их знакомства, такая же, как в его комнате, когда он ее поцеловал, как в Чайна Тауне. Подвинувшись совсем чуть-чуть, она прижалась своими губами к его, постепенно углубляя поцелуй.
- Это… Зачем? – Парень выглядел обескураженным.
Юджин пожала плечами.
- Ты говорил, что будет что-то типа телепатии. Всегда было интересно, что у тебя на уме.

* * *

Выжившие
Даже то, что они словили одного из тех монстров, не принесло никаких плодов в развитие ситуации. Он отвечал на их вопросы, но его заносчивость действовала куда эффективнее его ответов. Она дразнила нервы, постоянно напоминала им об их незавидном положении.
Сведения, которые он им предоставил, так же были какими-то сумбурными, с налетом фанатического следования какой-то непонятной матери, какой-то кровью и будущему. Конечно, им удалось вынести, что у всех тех монстров есть кто-то главный.
- Нужно убить эту мать, - выразил как-то Йон Су то, о чем думали все, когда узнали про ее существование. Только вот, они не знали, Кто она такая и что понесет за собой ее смерть.
А сам же Юта как взбесился после этих слов, начал психовать, рваться из своих пут, плеваться и кричать с выпученными глазами. Решено было посадить его в подсобку, где он продолжил буйствовать.
Впрочем, похоже, никто на него не обращал внимания. Они сидели на своих местах, и только Кавашима теперь не отходила от Касуги ни на шаг.

* * *

Кавашима Саюри
В спортзале творилось что-то ужасное. Иногда ей казалось, что тут было даже хуже, чем в забаррикадированной комнате, где слышно было, как по коридору ходят другие, где можно было бояться. Бояться, но чувствовать. Тут же эта атмосфера как будто высасывала все возможные силы.
Сперва она пыталась завести разговор, но все упорно отмалчивались. Тогда она прекратила эти попытки и старалась просто держаться поближе к Касуге. Но и он не отличался былой разговорчивостью и позитивом.
А потом они притащили этого Кавамори. Он был совершенно другим, нежели раньше, говорил непонятные вещи, а потом и вовсе слетел с катушек, за что его и закрыли в подсобке. Саюри переживала, как бы он там себе голову не разбил ненароком, но когда она поделилась переживаниями с Юкари, то та просто встала и ушла куда-то, ничего не сказав.
Сейчас же Кавашима сидела одна на матах, которые служили им и стульями и кроватями. Была очередь Касуги дежурить, и он стоял, глядя сквозь решетки на окне, пока Йон Су отсыпался.
Саюри нахмурилась. Что-то было не так. С одной стороны, все было точно так же, но чего-то не хватало. Внезапно она поняла чего – звуков, издаваемых Ютой в кладовке. Мгновенно напрягшись, она начала взглядом шарить по залу. Юкари так до сих пор и не вернулась.
И тут, как по велению судьбы, скрипнула и отворилась дверь и в зал вошла Айзава, все тот же вялой походкой прошла через зал. Казалось, ее никто больше не замечал. Кавашиме не хватало воздуха, чтобы издать хоть какой-то звук.
- Ненароком не разобьет, - глядя мертвым взглядом на Кавашиму,  Юкари кинула ей под ноги окровавленный небольшой пожарный топорик.
Наконец-то придя в себя, Саюри громко закричала, в ужасе прикрывая руками рот и не сводя глаз с окровавленной фигуры Айзавы.

* * *

Выжившие
Конечно то, что Юкари прикончила Кавамори, было очень не к месту. Запах мертвечины привлекал тех монстров, а они только смогли заставить их бояться здания спортзала. Теперь же у них не было стрел Йон Су, тряпок и керосина, а значит, нужно было либо подальше отнести тело, либо ждать нашествия любителей мертвечины.
Кроме того, всех изрядно подбешивало, что Кавашима так долго ревела. С одной стороны, это было понятно, но с другой, на каждого из них приходилось как минимум двое убитых бывших однокашников, и ее детскость и несерьезность раздражала.
Они выбрали тех, кто пойдет выбрасывать тело, и согласовали план. Оружия у них не было, поэтому вся защита была в руках самих «счастливчиков». Кроме того, нужно было найти хоть немного какой-то еды, иначе им совсем не протянуть…

* * *

Касуга Тацуя
Он сам вызвался участвовать в операции. Правда, постарался сделать это так, чтобы не видела Саюри. Его убивало сидеть в этом спортзале, убивали люди, находившиеся тут. Он думал, что если здесь будет Кавашима, то у него появиться какой-то стимул, желание действовать, желание жить.
Но ничего не изменилось. Даже, с одной стороны, стало еще тяжелее. Теперь, видя, с каким ужасом она смотрит на происходящее, наблюдая, как она пытается расшевелить этих давно мертвых в душе людей, ему становилось еще хуже. Порой он задумывался, а не великодушнее было бы придушить сначала ее, а потом и самому сигануть с крыши, но каждый раз, встречаясь с ней взглядом, он ругал себя за эти мысли и заставлял жить дальше.
Он и раньше выходил на все операции, даже самые сложные, но ему, почему-то, так и не посчастливилось быть на них съеденным. Как и его другу, тащащему сейчас завернутый в брезент труп Кавамори вместе с ним самим.
Су А тоже был проигравшим в этой войне, хоть и оставался живым. Касуга был свидетелем того, как в один из первых дней, Джошуа вкатился на своем мотоцикле в самую гущу жрущих падаль тварей, выудил оттуда Чисато и попробовал увезти ее. Но она лишь дала ему хлесткую пощечину. Ее глаза уже светились зеленым огнем. «Не мешай» - кинула она холодные слова и снова повернулась лицом к кишащей толпе. Она закрыла глаза и, хмурясь, как будто пребывая в крайнем напряжении, массировала пальцами виски.
Касуге пришлось самому оттаскивать опешившего Джошуа и приводить того в чувство. Впрочем, сейчас он не был уверен, что поступил правильно. Возможно, лучше было дать ему спокойно присоединиться к его мутировавшей любимой девушке.
За размышлениями прошло какое-то время. Они отошли на приличное расстояние, чтобы можно было спокойно оставить тело. На дворе была ночь, и Тацуя подумал, что совершенно сбился со счета, какой день, какое сегодня число, сколько времени прошло от начала всех событий. Неделя? Месяц? Дня три?
Внезапно что-то сбило его с ног, прыгнув прямо на спину. Он успел подумать, что не нужно было, наверно, поворачиваться спиной к кустам, и, наконец, столкнулся с землей, счесывая подбородок и набирая полный рот грунта.
Впрочем, налетевший на него не успел ничего особо сделать, так как его буквально тут же настиг сильный удар по затылку увесистой веткой, которая служила Су А дубинкой. Сбросив с себя груз, Касуга вылез с-под тела и, принимая протянутую руку помощи, поднялся на ноги.
- Эт кто? – без особого интереса спросил он, переворачивая тушку на спину. – О, Эйс.
Су А тем временем присел, лазая по карманам жертвы.
- Что ты делаешь?
- Кажется, он раньше курил. Ищу сигареты. – Сказав это, парень выудил из внутреннего кармана пиджака помятую пачку. – Есть! Кэмэл, фу. Хотя, было бы на что жаловаться. Будешь?
Касуга кивнул и взял предложенную сигарету. Зажигалка была у Су А, он с ней не расставался, хоть там и почти закончился газ. Все же, им удалось раскурить свои сигареты.
- Он все еще жив, только в отключке. – Сказал Джошуа, выпуская сигаретный дым. Было что-то до дрожи удивительное в этой ночи. Они стояли, два друга, два выживших друга, около трупа одного и бессознательного тела второго, и курили сигареты, глядя на школьный пруд.
- Надо его, наверно, прихватить с собой. Может, знает побольше этого, - затянувшись, Касуга кивнул в сторону тела в брезенте.
- Угу. Надо.
Повисла пауза.
- Этот придурок сказал, что Чисато жива…
- Ммм, - промычал Касуга.
- Я спрашивал. Не знаю, слышал ли ты. Он говорил, что она не Чисато, а какая-то там дрессировщица. Будто мне есть до этого дело…
- Ммм.
Они стояли и курили, наслаждаясь, возможно последними, спокойными минутами своей недолгой жизни.
- Как думаешь, Касуга, ты его сам дотащить сможешь? – Тацуя знал, о чем пойдет их разговор задолго до того, как Су А нарушил паузу. Он просто чувствовал, понял это еще тогда, когда они вместе выходили со спортзала.
- Запросто, - коротко ответил он.
- Вот и хорошо. А то вот в чем дело: оказывается, у них там сигареты есть, а я и не знал, с вами вот сидел столько времени. – Усмехнулся Джошуа. – Как думаешь, быть съеденным девушкой, которая тебе нравится – это не такая уж и плохая смерть, правда?
Касуга посмотрел на друга.
- По крайней мере, сможешь побывать внутри нее.
Они оба рассмеялись. Иногда Тацую удивляло, как это они могли сохранять, пусть и такое извращенное, чувство юмора в сложившейся ситуации.
- Скажешь, что он на меня напал. Хотя, они вряд ли спросят… - Су А потушил окурок. Достал из кармана ключ от замков, что охраняли их пристанище, и отдал их Касуге. – Ты только за Нагасавой присмотри, а? Она, конечно, психованная, но классная.
Касуга кивнул.
- Ну, тогда, бывай. – Су А обнял его, похлопав по плечу. – Пойду, найду эту маленькую дрессировщицу.
И, ухмыльнувшись, он пошел куда-то в сторону школы, насвистывая какую-то мелодию. Тацуя смотрел на его удаляющуюся фигуру с чувством невыносимой скорби и зависти. Ведь если Су А насвистывал, то он был счастлив…

* * *

Кавашима Саюри
Касуга, наконец-то, вернулся. Но он был не один. Впрочем, уходил он тоже не один.
- Су А не вернется. – Коротко сказал он, и никто больше не задавал вопросов, только Цубаки спрятала лицо в ладонях и тихо расплакалась.
Но интересно было другое, Тацуя приволок с собой еще одного монстра. Это был один из бывших учеников Ообако, Коджина Акира. Он был без сознания и к нему проявили не больше интереса, чем до этого – к Кавамори. Он так и валялся, замотанный в кусок брезента, а каждый занимался своими делами, точнее, просто занял свое привычное место.
Саюри же, наконец-то, нашла, чем себя занять, начав утешать Нагасаву. Та утешения, казалось бы, не замечала, но и не отстраняла девушку.
- Вот черт! – выругался, стоявший сейчас около окна, Чун Хен. – Они собираются!
Оставшиеся Йон Су, Касуга и Юкари подскочили со своих мест и влезли на постройку, заглядывая, что же творилось наружи. Кавашима на какой-то миг тоже отвернулась от Цубаки, взволновано глядя на других и пытаясь разобрать, что там происходит.
- Их много… Их… почти вся школа, черт!
- МАТЬ! – раздалось откуда-то с другого конца зала.
Головы всех мгновенно повернулись на звук, который издал Акира, внезапно придя в себя.
– МАТЬ!
Его голос раздавался в зале гулким эхом, и от тона, которым это было сказано, мурашки шли по коже. Голос его одновременно был и каким-то благостно-возвышенным и возбужденным, будто бы он пребывал в эйфории, экстазе.
Коджина рванул вперед, разрывая на себе все путы, сдерживающие его. Саюри закричала, когда поняла, что он движется прямо на них с Нагасавой, но еще крепче вцепилась в руку девушки.
Конечно же, она не смогла ее удержать, когда Акира со всей силы рванул Цубаки на себя. В глазах девушки читался ужас, но Саюри не знала, что делать, она была слишком напугана.
Эйс опустился на колени, глядя затуманенным взглядом зеленых глаз в лицо Нагасавы. Раболепное выражение его лица начинало медленно меняться, на нем начинала проявляться ярость.
За окном становилось все шумнее, в стены спортзала летели камни, стукаясь о стекла. Собравшиеся шумели там, а Акира дико взвыл тут. Взвыл и вдруг упал, глядя в потолок мертвым стеклянным взглядом.
- Убийцы! Вы убили нашего Апостола! Выдайте нам убийцу! - звуки на улице превратились в четко осознанную речь, которая раскатывалась по залу, словно была сказана тут, а не откуда-то с улицы.

* * *

Монстры
Они убили их Первого Апостола! Они убивали многих из шестеуровников, но никогда еще их жестокость не затрагивала цивилизованных братьев. Тем более – первородных. Они всегда были умнее, проворнее и знали, что к тем сумасшедшим лучше не соваться. У них были свои задания, у глядящих-сквозь-решетку другие. Но теперь было другое дело: они убили первородного!
Даже сама Мать не могла потерпеть такого. Она приказала всем первородным собрать других и вывести их вместе.
Дрессировщики стояли впереди, сдерживая свои своры полудиких шестеуровников, остальные старались держаться вместе, защищая центр, где было больше всего первородных. Каждый из них слышал мысленные приказы своих создателей, каждый следовал строго продуманному плану.
В самом центре на небольшом помосте стояла женская фигурка, закутанная в красный плащ с низко надвинутым на голову капюшоном, а рядом с ней, чуть сбоку, стоял еще один, чье лицо так же было скрыто. Они смотрели на них и гордились: сама Мать собрала их на восстание!

* * *

Мать
Она достаточно всего узнала. Ей были интересны оставшиеся, она послала к ним своего Первого Апостола. Она даже запретила ему их трогать. И что же, чем они отплатили? Они убили его! Убили и выкинули прочь! Даже Мать, даже она не могла стерпеть такого обращения с ее Детьми.
- На этот раз пришло время для последнего испытания. Соберите всех.

* * *

Кавашима Саюри
Ее до сих пор била мелкая дрожь. Она не знала, что только что произошло, а крики и шум снаружи не давал ей забыть о том, в каком положении она находится.
Она прижалась к плечу Касуги. Все сидели еще более разрозненно, чем раньше, у многих на лице были синяки. Больше всего досталось самому Тацуе. Причиной их было то, что разразилось тут после внезапной смерти Акиры.
В одночасье решив, что Нагасава и есть та Мать, половина заявила немедленное желание ее порешить, но за нее, почему-то, вступился Касуга. Главными сторонами послужили именно они с Чун Хеном. Последний выступал за непременную казнь Матери, а Касуга говорил, что тогда нужно и отдать Юкари тем монстрам, что устроили осаду. В итоге, после нескольких тумаков, их удалось растащить, но они так и не знали, что делать дальше. Решили все выяснить голосованием. Решающим голосом послужило наблюдение Йон Су.
- Я не думаю, что Нагасава – и есть эта мать. – Сказал он со своего поста около окна. – Посмотрите, там среди тех монстров. Там есть четко выделенная середина и в самом центре – фигура. Похоже, это именно она всеми руководит.
Выжившие вяло согласились. Даже Кавашима и та не могла поспорить с логикой парня. Это действительно было так. Оставалось только решить, что делать.
- У меня осталась одна стрела, - снова подал голос кореец. – Я… Я постараюсь достать ее отсюда. Конечно, шансы мизерные, но…
- А если нет? Если нет, что тогда? – С надрывом спросила Нагасава.
- Устроим жребий. – Саюри сама поразилась тому, что этим слова были произнесены ею, но, как раз их и приняли. Им не нужны были слова утешения, или слова поддержки. Им нужно было снятие ответственности за выбор.
- Хорошо. Тогда я стреляю.
Йон Су приоткрыл окно. Ему передали спрятанный лук и единственную оставшуюся стрелу. Он стал в позицию и прицелился. Все, кто мог, вылезли наверх, чтобы видеть происходящее. Саюри тоже удалось стать так, чтобы не мешать парню, но видеть собравшихся внизу нелюдей.
Йон Су натянул тетиву, Кавашима слышала, как она затрещала у него под пальцами. Одно резкое движение и стрела, выпущенная из-за прутьев решетки, полетела по четко намеченной траектории, метя прямо в грудь одинокой девичьей фигуры на небольшом помосте.
Но, в последний, казалось бы, момент, что-то дернулось, какая-то тень заслонила красное пятно. Капюшон спал с лица человека, ставшего между Матерью и стрелой. Кавашима не разглядела его, потому что фигура в красном тут же нагнулась к упавшему на одно колено парню, у которого из груди торчало древко стрелы, но отчетливо расслышала обреченный шепот Йон Су:
- Это Юн.
Кавашима вновь перевела взгляд на собравшихся за стенами спортзала, но фигуры в красном плаще и парня со стрелой уже там не было.
- Это Юн. И Со Джю. – Из трясущихся рук Йон Су выпало его оружие. Он зажал себе рот рукой. Казалось, что еще миг – и он закричит.
- Давайте тащить жребий, - устало и безучастно объявила Юкари.

* * *

Касуга Тацуя
Он глядел на какие-то щепки, которые где-то удалось раздобыть Саюри. Все решили, что раз она это предложила, то ей и заниматься.
Ему было жаль Йон Су, который до сих пор не пришел в себя после последних событий. Ему было жаль Нагасаву, которую он пообещал Су А защищать и защищал, как мог. Жаль было Чун Хена, который, так же как и он сам, до конца защищал ту, которая была ему дорога. Жаль Юкари, за то, что она была вовсе на себя не похожа. Но им нужно было выживать. Жребий? Пусть будет жребий. Все равно кому-то нужно было выходить. Он бы вышел сам, но он привел сюда Саюри и он же должен был проследить, чтобы она, по крайней мере, не умерла раньше его.
Кавашима держала в кулачке щепочки., которые казались на вид совершенно равными, но он знал, что одна будет короче. Оставшиеся в живых стали в круг и начали поочередно тащить жребий.
Трясущимися руками палочку вытащила Цубаки. Длинную.
Йон Су, казалось, был не менее готов умирать, чем сам Касуга, поэтому вытащил быстро. Длинную. Оставалось четверо.
Чун Хен дернул ближнюю к себе. Длинную.
Юкари долго глядела на оставшиеся три палочки, примерялась то к одной, то к другой. Наконец-то, вытащила. Длинную.
Когда Саюри повернулась к нему лицом, Касуга уже знал, какую он вытащит. Она улыбнулась ему своей ослепительно милой и доброй улыбкой, и на какой-то миг он даже думать забыл обо всем, что произошло. О монстрах, о Матери, о жребии…
- Упс, кажется, это буду я… - сказала Саюри, глядя на палочку, которую вытащил Касуга. Длинную.

* * *

Касуга Тацуя
Касуга сидел на полу, Прислонившись к стене, между разбросанных баскетбольных мечей, когда дверь чуть приоткрылась и в подсобку зашла Саюри. Подойдя ближе, она села рядом, упершись подбородком о коленку и обняв согнутые ноги руками. Он понимал, что она активно добивалась встречи с ним, а теперь не знала, что и говорить. Да и что можно сказать человеку, который добровольно выбрал смерть, чтобы спасти ее?
- Тут так темно… Прямо как тогда, на чертовом колесе. – Говорить о том, что ждало парня на рассвете, ей явно совсем не хотелось, лучше было сейчас это не вспоминать.
- Да, - ответил Тацуя, сжимая что-то в руке. Этот предмет не давал ему покоя, хоть, казалось бы, вовсе ничего и не значил.
Весь свет, что проникал в подсобку, исходил из высокого узенького окошка под самым потолком, и его едва хватало, чтобы видеть очертания предметов вокруг.
- А буклетики не врали, Химавари и правда уникальная школа, - с усмешкой на губах сказал Касуга. Молчание периодически затягивалось и, хоть говорить можно было о стольких вещах, время от времени повисали достаточно длительные паузы. – Единственная в своем роде.
Саюри улыбнулась. Или ему показалось, что улыбнулась: в подсобке было слишком темно, чтобы судить честно. Вновь повисшая пауза заставила парня снова вернуться в сферу своих размышлений, которые ему самому были не слишком приятны.
С одной стороны, его так гложили все эти сомнения, что хотелось немедленно все выяснить, но с другой.. Он ведь верил. Разве, если бы он не верил, не чувствовал, он вызвался бы на добровольную смерть? Так что же, этими размышлениями он, выходит, сомневался не в ней, а в себе?
- Саюри?
- Ммм?
Он повернул к ней лицо, комок в горле не дал ему закончить фразу.
- Нет, ничего. Не важно. Уже не важно. – Тацуя даже усмехнулся, решив, наконец, что правда не так уж и необходима. – Эх, интересно, который сейчас час?
Выдохнул он, безо всяких особых целей. Он сидел здесь достаточно долго и ему и правда было интересно, сколько осталось до утра.
- Почти половина третьего ночи, - услышал он ответ от девушки, сидящей рядом. Быстро переведя на нее взгляд, он успел увидеть, как она смотрит на часы на своем запястье. На маленькие часы. На часы без подсветки.
Несколько резко он протянул руку и, схватив запястье девушки, поднес его на уровень своих глаз. В каморке было слишком темно, чтобы увидеть положение стрелок. Он перевел взгляд, уставившись туда, где должно было находиться лицо девушки.
- Саюри? Ты же без линз?
Поломанные очки лежали в его руке, отдавая предательским холодом, который передавался от руки выше, оковывая холодом сердце. Очки Саюри.
- Черт, Касуга, - отозвалась Кавашима. – Никогда не понимала, почему окружающие считали тебя глупым…

* * *
Мать
В конечном итоге все оказалось не так, как она себе представляла. Но от того, что она сказала правду, ей стало намного легче. Она не хотела, чтобы он умер. Да, он все еще был жалким недоделышем, но ведь это временно. Ведь он же мог превратиться, она могла бы передать ему свою силу, свою сущность. Он никогда не станет вровень с ней, но она смогла бы заставить всех остальных относиться к нему, как к равному их Матери. Как к Отцу. Но она не хотела благословлять его против его воли, нет, она хотела добиться его добровольного согласия, добровольного решения. А это оказалось сделать куда сложнее.
Он не напал на нее, не стал ее душить, не стал в страхе отползать подальше, не стал просить помиловать, не стал звать на помощь. Он сидел, как и сидел, только больше не смотрел на нее.
- Кто ты?  – спросил он как-то устало.
- Сейчас меня называют Матерью.
- А тогда, в зале?
- А… Все почти провалилось, когда вы словили того беднягу. Он почти меня раскрыл. Пришлось заставить его сердце остановиться. Он был слишком низкого родства, чтобы различить, от кого исходила сила, когда мы стояли так близко, просто схватил первую попавшуюся.  И вы подумали на Цубаки. Мне так жаль, я очень хочу перед ней извиниться.
- Но… внизу?
- Со Джю. Йон Су правильно догадался, это была она. Она одна из первородных, слышит меня. Надеюсь, с Юном все в порядке…
- В итоге тебя так никто и не раскрыл…
- Ты раскрыл, - улыбнулась Мать.
- Потому что ты никогда не разбиралась в людях. Сделала первым человеком какого-то фетишиста, который, к тому же, раскидывает твои вещи где попало. – Он кинул ей на колени поломанные очки. - Зачем ты вообще пришла к нам?
- Мне было интересно. Интересно, почему вы так отчаянно держитесь за старую жизнь. Почему отказываетесь принять благословление. В какой-то момент мне даже показалось, что мы, я и дети, действительно монстры. В какой-то момент я так желала вам победы…
Повисла пауза.
- Почему ты?  - Все тем же неживым голосом спросил Касуга.
- Я не знаю, - ответила Мать своим тихим, но сильным голосом, вертя в руках поломанные очки.
- Как давно?
- Я не знаю, - снова выдохнула Мать. – Иногда мне кажется, что всю жизнь…
- Нет! – вскрикнул парень и сжал кулак на воротнике пиджака Матери. Это было первое его проявление эмоций и ей даже стало как-то легче. Пускай, пусть злится. – Не смей так про нее говорить! Я ее знаю, знал… Она не такая, она не…
Он тяжело дышал, но все же разжал кулак и снова отвернулся.
- Это не могло быть изначально. Это какая-то зараза. Вирус, появившийся совсем недавно…
- Это благословление. Благословление и врата в новую жизнь, новый мир.
- Чушь. В какую еще жизнь? В жизнь, где каждый питается кусками плоти другого? Где зараза распространяется от укуса? Это, по-твоему, новая жизнь?
Мать улыбнулась. Ее улыбка была одновременно и извиняющейся и прощающей.
- Мое сердце болит от этого не меньше, чем твое. И все же, это необходимые меры. Не все могут быть первородными, как и не все должны опускаться до уровня кретинизма, пожирая других особей.  Но они… они нужны нам. В определенном количестве, который можно контролировать, но нужны. Они сильны и выносливы, они идеальное оружие и сильная опора для высших каст. Конечно же, сейчас их слишком много, но это пока, пока Переход под угрозой. Потом их станет меньше. Мне жаль, если в их число попали твои друзья…
Еще на середине речи парень закрыл лицо ладонями, и она не могла понять, какие чувства сейчас он испытывает. Страх ли? Злость ли?
- Однако из благословленных многие никогда не опустятся до подобного уровня, - продолжала Мать. Когда она говорила о своих детях, в ее голосе проснулась нежность и гордость. -  Будет множество созданий от второго и до пятого родства, они станут именно теми, кто будет основной составляющее этого мира. Совершенные.
Она положила руку на плечо парня. Она раньше никогда и не думала, что рука, способная одним жестом выломать руку из сустава, может ложиться с такой нежной легкостью.
- Но я предлагаю тебе не родство, ты даже не думай про них. Я хочу видеть тебя рядом, хочу, чтобы ты первородным, был вместе со мной.
Парень убрал руки от лица и посмотрел на нее. Он, должно быть, плохо видел ее во тьме, но Мать, она видела его прекрасно.
- Это больно? Умирать? – Спросил почему-то он.
- Не знаю, - вновь выдохнула мать, погрустнев. – Я никогда не умирала. И я не хочу, чтобы умирал ты. А перерождение, оно…
Он грубо сбросил ее руку со своего плеча. В душе матери поднялось свойственное ее роду омерзение, желание убить или исправить недоделыша, но одним лишь глубоким вдохом она подавила зверя в себе и вновь впустила в себя привычную благосклонность и любовь.
- Быть человеком более не представляется возможным, - сказала она, вспоминая то слово, каким называли себя недоделыши. – Вы слабые, подверженные болезням и прочим недостаткам. Ты даже не можешь разглядеть в темноте мое лицо. А я твое вижу прекрасно.
Она нежно положила руку ему на щеку и повернула лицо парня к себе.
- Превращение – не самый приятный процесс, но я буду рядом, оно скоро кончиться. И ты станешь лучше, сильнее, выносливее. Тебе будет открыт новый мир, и весь этот мир будет у твоих ног. Ты будешь вместе со мной…
Но парень лишь отвернулся, и Мать вздохнула, отводя глаза.
- Зачем ты мне все это рассказываешь? Хотя, конечно, зачем врать тому, кто на рассвете уже ничего не сможет сказать.
- Не говори так. Я не хочу, чтобы ты умирал. И не хотела. Я.. Я не думала, что ты решишь занять мое место.
- Удивительно, а я думал, ты и это спланировала. Иначе, что бы ты делала? Ушла бы на казнь сама?
- Да. – Просто ответила Мать. – Я вытащила короткую палочку. Я знала, какую вытаскивать. Я просто хотела вернуться к моим Детям. Это противостояние кончилось.
- Нет. Оно не может кончиться, пока мы живы. – С упрямым упорством проговорил Касуга.
Мать улыбнулась.
- Оно кончилось. В тот миг, когда вы перестали верить в возможность победы, когда вы готовы были предать друг друга, чтобы остаться живым самому. В тот миг умерла ваша человечность.
Касуга тяжело выдохнул, пряча лицо в ладони.
- Я спрошу еще раз. – Услышал он голос. – Я предлагаю тебе будущее, предлагаю жизнь, предлагаю…
- Нет. – Прервал он ее. Если бы он не сказал это сейчас то, возможно, еще слово, и он согласился бы. – Нет. Я приму свою судьбу. А сейчас, пожалуйста, оставь меня. Я хочу побыть один, Саюри.

* * *
Выжившие
Они стояли, собравшись, на некотором расстоянии от здания спортзала и переглядывались. Они были разные, но среди них не было тех, деградировавших. Наконец-то они поняли, как держать их под контролем.
Они стояли здесь, с опаской кидая взгляды на спортивное здание, где находилась та группка. Их первый Апостол ушел туда и не вернулся. Здание само по себе нагоняло страх. Те, кто был родством пониже, стояли на почтительном расстоянии от тех, кто  был их выше и все они кидали взгляды на Первородных. Сегодня должно было произойти нечто особенное. Апостолы говорили, что сегодня все кончится. Что больше не будет между ними войны, что Мать говорит об их победе.
Среди тишины прохладного утра раздался приглушенный звук открывающегося замка, распахнулись двери и наружу вышел один из тех, кто сидел в зале. Многие выжившие были с ним знакомы, они таращились на него, не веря, что он мог быть таким. Он ведь так долго был их другом, а потом так просто отказался от них, боролся против них. Они смотрели на него, но боязливо отводили взгляд, когда он переводит взор на них. Они знали, что его ждет, но не поэтому отворачивались.
В нем не осталось больше ничего от человека. Это больше не был взгляд человека, но взгляд какого-то зверя.

* * *
Монстры
Они стояли, глядя на происходящее сквозь решетки на высоких окнах. С каждым днем их становилось все меньше и вот они уже не толпились, стоя на самодельной постройке из спортивного инвентаря. Вчера ночью неизвестно куда пропала Нагасава, но их уже это не интересовало.
Они глядели на собравшуюся внизу толпу, безучастно и молча.
Дверь скрипнула и отворилась и они увидели вышедшего на свет Касугу. Еще вчера он был один из них, но сегодня ни один из собравшихся здесь не назвал бы его своим другом.
Толпа внизу расступалась, а он шел, шел вперед, туда, где стояла куда менее многочисленная группка. Похоже, это были именно те, кто управлял другими.
Касуга дошел до них и остановился. Его окружили плотным кольцом, и глядящим-сквозь-решетку стало слабо различимо, что происходило в круге. Просто в какой-то момент затылок Касуги резко пошел вниз, а собравшиеся начали быстро рассасываться.
Те, кто образовывал кольцо, уходили самыми последними. Но, когда они скрылись из виду, на лужайке, где они стояли, не осталось ничего.
Кто-то из смотревших хмыкнул, явно не удовлетворенный пустым местом вместо тела Тацуи, и отвернулся, слезая с конструкции. За ним последовали и другие. Событие окончилось, так толком и не начавшись. Каждый занимал свое привычное место.
- А где Кавашима? – протянул Йон Су. Ответом ему была тишина, потому что им некогда было думать над такими мелочами. Вытянув из кармана ключи от замков, что висели на дверях спортзала, Йон Су повертел их в руках, а потом присел и положил на середину спортивного зала. Он не хотел быть ключником, ему просто отдал ключи Касуга перед уходом. Он вообще не хотел тут находиться. Сунув руки в карманы, он ушел прочь, не озираясь. Он знал, что оставшимся в зале до него дела не было. Им нужно было решить, кто выйдет «на улицу» следующим.

* * *

Эпилог
Ямада отошел от стола регистрации, нервно озираясь вокруг. В аэропорту туда-сюда сновали люди, места ожидания все были забиты до предела, многие сидели, Окруженные сумками со своими пожитками. По телевизорам то тут, то там мелькали картинки новостей, уверенный ровный женский голос просить сохранять спокойствие и не поддаваться провокациям и панике.
«О да!» - подумал Томмиджи, застыв на мгновение около одного из экранов. «У них все под контролем. Вот ведь дураки, а. Сматываться, сматываться и поскорее. А за Нобунагой, дураком эдаким, потом вернусь. Не умрет, правда же».
Ему самому хватило одного дня, чтобы убедиться, что дело труба. Когда все начали заболевать, словно во время какой-то эпидемии, а потом начались эти странные нападения. Нет, оставаться в школе он не хотел. Собрав все необходимое, он тут же выехал из стен Химавари, перекантовался пару ночей в отеле по соседству и купил билеты на самолет.
Ему повезло в одном – в Грин-карте, которую он давно уже имел. Другим везло отнюдь не так и многие не могли взять необходимые билеты. Да и самому Ямаде пришлось платить втридорога за билет.
- Ямада кун? – тонкий голосок позади заставил Томми резко обернуться. В нескольких шагах стояла его, уже бывшая, одноклассница. Он широко раскрыл глаза, не зная, что же дальше делать. Она стояла, теребя в руках конвертик с билетами.
- Кавашима? А ты что здесь делаешь?
- Мы с семьей тоже решили уехать, - глядя куда-то в пол, сказала она. – У отца есть сотрудники в Китае, они с матерью вылетели сегодня утром, а я вот, с братом…
Она махнула рукой куда-то в сторону. Ямада увидел там стоящего и разговаривающего по телефону молодого парня, в котором узнал старшего брата Саюри.
- Так ты тоже смылась с того дурдома? Ты вообще знаешь, что там произошло?
Девушка отрицательно покачала головой.
- Оно и не удивительно. Правильно сделала, что уехала. Не к добру это все. Ну, тогда, удачи тебе.
Он кивнул на прощанье и развернулся, но она окликнула его снова:
- Ямада кун! – Он остановился и повернулся, как раз вовремя, чтобы увидеть, как девушка быстро подошла вплотную. – Ямада кун, я… Ты…
Она осмелилась поднять на него свои глаза.
- Я никогда тебя не забуду.
Внезапно для самого Томми, она поднялась на носочки и прижалась своими губами к его. Не особо задумываясь, руководясь более привычкой, он ответил на поцелуй.
- Я всегда знал, что ты куда интереснее, чем хочешь казаться, - с ухмылочкой сказал он, отстраняясь от девушки. – А теперь точно бывай.
Он поспешил куда-то, пробираясь сквозь народ, а Кавашима глядела ему в след.
- Почему ты его не вернула? Ты так спешила, чтобы успеть до его рейса, - услышала она голос брата, подошедшего и ставшего рядом с ней.
- У меня умер мой Первый Апостол, - ровным голосом ответила она, не переводя взгляда. – Он будет хорошей заменой. Тем более, что он уезжает, а мы не можем заставлять страждущих с других стран дольше ждать спасения.
- Ты думаешь, все пройдет гладко? Он может начать протестовать...
- Не начнет, - легкая улыбка тронула губы Кавашимы. – Я же сказала, что он будет хорошей заменой, даже лучше, чем был первый. Вот увидишь.
Нобу покорно кивнул. Сомневаться в словах Матери, пусть даже она и была его сестрой в прошлой жизни, он не мог.
- Поехали назад. Ты поступил с ним, как я говорила? – Саюри взяла брата под руку и направилась к выходу с аэропорта. Ловким движением руки отправила пустой конверт от билета в мусорку, проходя мимо.
- Конечно, - тут же ответил Нобу, ловко маневрируя между людьми. Они были такими медленными, источали такую слабость, что ему было неприятно даже смотреть на них. Такие примитивные, такие беспомощные. Он искренне не понимал, как они могли вызывать у Матери желание их спасти, а не растерзать на месте. – Сидит в нашем доме, невредимый. Пока что.
- Там безопасно?
- Да. Ни один из наших не переступит порог дома Матери без ее ведома, будь уверена. Твой дом – самое безопасное место для простого недоделыша.
- Спасибо. – Ответила Мать, поглаживая Нобу по гладкой щеке. Он благодарно прикрыл глаза. Не было на свете лучшей награды, чем такая вот забота Матери. – Поедем же. Он, верно, уже заждался. Я должна убедить его, я хочу, чтобы он согласился добровольно.
Закрывая дверь машины за сестрой и проходя на свое водительское место, Нобу задавался только одним вопросом: «Неужели он до сих пор ничего не понимает? Неужели Касуга на самом деле настолько глуп?