Школа - то самое место, где надо исполнять мечты, верно? Особенно, если родители далеко, финансовые ресурсы более чем позволяют, и некому проследить за тем, какие именно мечты исполняются и каким именно образом. Впрочем, ничего особенно преступного Робин на сей час не придумывала - ни банк ограбить, ни учительскую взорвать, ни даже в космос улететь. Мори-чан всего лишь захотелось научиться играть на гитаре.
Вообще-то, как выглядит гитара, Робин себе представляла весьма смутно. Кажется, это что-то из струнных, очень характерной какой-то формы с изгибами, и вроде бы без смычка. Как инструмент звучит, не могла бы сказать даже если бы очень постаралась. Зато она совершенно точно знала, что играть на гитаре - это круто. И тому были веские причины:
во-первых, один приятель все уши прожужжал именами каких-то всемирно известных гитаристов;
во-вторых, именно в гитаристов влюбляются все девочки. Сама Робин на концертах не бывала, влюбленные девочки ей были даже с доплатой не нужны, но раз влюбляются - значит, это круто;
в-третьих, гитара, кажется, не очень большой инструмент. Его можно в чехол и за спину, а стало быть, можно с инструментом куда угодно заявиться и там выпендриться;
в-четвертых, интернет так и пестрел упоминаниями о людях, умеющих играть на гитаре. А раз их так много, значит, гитара - инструмент не очень сложный в освоении.
Конечно, барабан было бы еще проще, но барабан даже и вполовину не так круто. А кроме того, ну кто потащит с собой барабан на какую-нибудь тусовку? А гитару можно.
Дело оставалось за малым - выяснить, кто может научить всю из себя прекрасную и готовую учиться Робин игре на гитаре. И  Мори-чан начала длительное расследование, достойное пера Агаты Кристи и сэра Артура Конана Дойля. В ход пошло все - и подслушивания, и расспросы знакомых, и даже слежка за кандидатами. Нельзя же довериться каждому встречному-поперечному - а вдруг он и вовсе играть на гитаре не умеет? Будет у Робин тяжелая психологическая травма. Ну, насчет травмы - это преувеличение, конечно, но все же доверять свое обучение кому попало не хотелось.
Прошло добрых три недели, пока был выбран идеальный кандидат, и время уже шло к концу мая. Стояла прекрасная погода, и Робин присмотрела замечательное место на крыше, где можно заниматься без того, чтобы мимо носились какие-то знакомые и не очень знакомые личности, могущие что-то высказать на тему присутствия или отсутствия у Робин музыкального слуха. Или еще на какую-нибудь тему - Мори-чан уже успела заметить, что в этой школе слухи разносились по поводу и без оного с такой скоростью, что только диву оставалось даваться.
Решив раз в жизни побыть вежливой и культурной, Робин не стала напрыгивать на объект учебного вожделения с разбегу, угрожать ему мучительной смертью, если немедленно не передаст ценные знания, или воздействовать иными силовыми методами. В конце-концов, потенциальный учитель относился к деятелям искусства, а посему был личностью неприкосновенной в представлении девушки - таких людей надо беречь, они редкие. Так что Робин написала будущему учителю записку. Старательно, аккуратно - часа два просидела, тщательно вырисовывая каждый иероглиф и сверяясь со словарем. На обратной стороне записки нарисовала подробный план, как пройти именно к тому месту на крыше, где никто бы не помешал. Неизвестно, а вдруг семпай... сенсей... - интересно, если тебе преподает семпай, он еще семпай или уже сенсей? - в общем, неизвестно, не страдает ли он тем же топографическим кретинизмом, что и Робин.
На встречу мисс Мори заявилась на добрых пятнадцать минут раньше времени. Происходи дело в Англии - можно бы было выпить для храбрости и от нервов, но в Японии школьникам так просто не наливали, а бар, где на возраст смотрят сквозь пальцы, Робин пока что не обнаружила.

Не верьте тем, кто вам скажет, что пятнадцать минут - это мало. Пятнадцать минут - это очень много, когда кого-нибудь ждешь. За пятнадцать минут Робин успела: насмотреться на ночной вид непонятно чего с крыши школы; трижды решить, что затея с обучением была идиотской; четырежды отругать себя за те три раза и снова преисполниться решимости всем доказать, что Мори Робин станет самой великой гитаристкой века; обдумать варианты направления космического туризма; вспомнить свой последний сон - препаскуднейшую историю, в которой Робин убегала от плавающего поезда с эмблемой каких-то японских авиалиний; попытаться представить себе хотя бы приблизительно, как держать гитару... там что-то с руками... одной дергать, одной зажимать? Или двумя дергать, но в разных местах? Или молоточком стучать? Нет, молоточек, кажется, все же из другой оперы.
Одним словом, сказать, что Робин была искренне счастлива появлению семпая - ничего не сказать. К тому же раз он пришел в нужное время, в нужное место и с гитарой - ну, это ж у него, наверное, в руке не контрабас, правда? - значит, записка была написано правильно, передана правильному человеку и даже план нарисован хорошо. Можно собой гордиться и пару секунд чувствовать себя великим комбинатором, сводящим людей, гитары и записки на одной крыше.
- Хэй, семпай. - торчать на одном месте и ждать, пока к ней подойдут, Робин не могла. Особенно сейчас, потому что нервничала так, что впору было благодарить всех богов, что на свете существуют, что язык от волнения не начинает заплетаться. - Привет. Я Робин.
И ладонь протянула, как обычно, напрочь забывая, что в Японии принято кланяться, а не руку пожимать. Тем паче семпаям, которые претендуют... ладно, которых прочат на роль сенсеев.
- Это ведь гитара, правда?
Вопрос, наверное, был дурацким, но что поделаешь - любопытство неубиваемо, и вообще, может, это не гитара, а каким-то умным другим словом называется, и все расследование по выявлению гитаристов на территории старшей школы Химавари было проделано неправильно? Робин с интересом уставилась на инструмент - по крайней мере, музыкальным инструментом эта штука точно была.
Значит, вот здесь изгиб... тут подлиннее... что дергать и зажимать все равно не понятно, но хотя бы форму я правильно себе представляла.
- Кхм. - Робин осознала, что уже неприлично долго и с неприличным любопытством пялится на инструмент и поспешно перевела взгляд на лицо семпая. Правда, для этого пришлось смотреть вверх - десять с гаком сантиметров разницы в росте не очень способствовали ощущению социального равенства.
Ох, надеюсь, необязательно быть таким длинным для того, чтобы научиться играть. Не все же гитаристы такие длинные, правда? Или все? Черт, еще бы я знала хоть одного гитариста... надо было подготовиться получше!
- У меня к тебе деловое предложение. - Робин очень постаралась нацепить на физиономию самое деловое выражение, на которое была способна. Получилось оно несколько странным - волнение не очень способствовало мимическим упражнениям. - Ты меня научишь играть на гитаре, а я тебе... ммм...
В том, что никто никого забесплатно не учит, Робин не сомневалась ни мгновения. Да и в долгу оставаться терпеть не могла, поэтому что-то дать в качестве ответной услуги было решительно необходимо. Вот только она себе даже приблизительно не представляла, что может быть нужно семпаю. Обычно учителям музыки платят деньгами, но некоторые люди смертельно оскорбляются, если предложить им деньги за оказанную услугу. Оскорбленный семпай никак в планы Робин не входил.
- Ну, в общем, что-то же тебе наверняка в мире нужно? Я тебе это достану. Если это не звезда с неба или что-то такое безумное.
В то, что она достанет что угодно, Робин не сомневалась ни минутки. Девяносто процентов того, что бывает нужно людям, покупается за деньги. Денег у девушки хватало с лихвой на любую прихоть - родители, стремясь откупиться от собственного чувства вины за ссылку в Японию, ежемесячно переводили кругленькую сумму на банковский счет, а тратить деньги Робин было попросту некуда. Шмотки она не покупала, в технике не нуждалась, книги читала редко и больше библиотечные, в кафе ни с кем не сидела. Так что деньги были. Из оставшихся десяти процентов человеческих желаний процентов восемь - невыполнимые желания вроде чужой любви или излечения от неизлечимых болезней. Оставалось два процента, ради которых действительно пришлось бы поработать, но так было только честно. Гитара против двух процентов.
На всякий случай девушка еще добавила самый веский свой аргумент:
- Я буду очень стараться и прилежно учиться! Честное слово!
И постаралась выглядеть так надежно и честно, как только можно. После "делового выражения" это выглядело еще подозрительнее, но главное ведь намерение, так?

Как-то этот семпай-сенсей себя странно вел. Взгляд у него стал каким-то отсутствующим, словно он и вовсе слов Робин не слышал. А ведь согласитесь, любой гитарист должен скакать на месте от радости, что у него готова учиться вся из себя старательная Робин, да еще и предлагает уникальный шанс поделиться знаниями не бесплатно, а за какие-то плюшки.
Может, ему плохо и он заболел?
Это было бы очень неудачно. О болезнях Робин знала не очень много, благо сама болела чрезвычайно редко. Чему-то, правда, учили в школе на курсах первой помощи. Вроде бы, если солнечный удар - надо уложить в тень и что-то холодное на лоб. Или под голову? И что-то должно было быть выше другого - то ли голова выше ног, то ли ноги выше головы.
Мори-чан попыталась прикинуть, как будет укладывать страдающего от солнечного удара семпая в тень. Тень-то вечером повсюду, это не проблема, а вот как его уложить? В челюсть дать, чтобы сам рухнул, а потом задрать ему ноги и положить лед на лоб? Даже мысленно это звучало слегка жутковато.
Может, у него не солнечный удар, а несчастная любовь?
Лечить несчастную любовь Робин совсем не умела. Будь она сама хоть малость поженственнее, могла бы дать каких-нибудь полезных советов на тему "чего хотят женщины", но поскольку и сама понятия не имела, чего хотят женщины и зачем, эта стратегия явно не сработала бы. Утешало только то, что семпай совсем не выглядел, как человек с проблемами на любовном фронте - с таким ростом, да еще и гитарой, его ж должна любая нормальная девица с руками отрывать, нет? Если только Робин все не перепутала и нынче в моде не высокие гитаристы, а толстые ботаники... За этой модой не уследишь.
А играл он здорово. Сидел вот и перебирал струны - наверное, это какая-то высшая степень владения инструментом, когда можно играть без нот (играют же по нотам, правда?) и все равно будет получаться что-то, от чего уши не вянут. Робин с уважением и даже слегка завистливо вздохнула - такой ступени мастерства ей, пожалуй, не достигнуть и через сто лет упорных занятий.
А струны-то он перебирает правой рукой! А зажимать, стало быть, левой? А удерживает он ее вообще как? Если одна рука зажимает, вторая перебирает, то чем держать? Сейчас-то он сидит, гитара на коленях, а если он встанет? Она упадет же!
Семпай перестал играть и задал вопрос. И задал он его так, что Робин сразу все стало ясно. Не что-то там, а сразу все. Это, наверное, отдельный талант - задавать вопросы так, чтобы прояснить разом все. Робин даже позавидовала немножко.
Вот вы, наверное, думаете - а с чего бы этому высокому гитаристу подчеркивать слова "научить играть на гитаре"? Правильно, потому что он что-то имеет в виду. И имеет он в виду, разумеется, то, что Робин отродясь ни на одном инструменте научиться играть не могла. Начиная с той арфы в далеком детстве, и заканчивая недавней попыткой свистеть в свисток одного из парней. Свистеть-то получилось, а вот с ритмом была явная беда - получалось то слишком быстро, то слишком медленно, то прерывисто-пыхтя. Очевидно, тот парень семпаю и настучал - мол, Мори-кун такой балбес, что даже и в свисток нормально свистеть не умеет. И семпай теперь смотрит так почти с жалостью - наверное, потому что считает, что имеет дело с идиотом.
- А деньги тебя устроят? Тогда можно деньги. - Робин очень старалась казаться спокойной. Вот как в фильмах - герою страшно обидно, но он спокоен, как удав перед кроликом, и поэтому всех побеждает. - И не верь сплетням - это все неправда. У нас обязательно получится. Я тебя долго выбирал.
Чистая правда, между прочим - Робин потратила столько времени на выбор учителя, что теперь просто не могло не получиться. Если этот гитарист старательную Робин не научит, то не научит уже никто. Хотя, стоп, что за фатализм? Он научит! Пусть только попробует не научить!
- А если ты считаешь, что деньги за такое не берут, то можно и еще что-нибудь. Хочешь, я за тебя кому-нибудь морду набью?
Предложение звучало, наверное, слегка странно - обыкновенно предлагают такого рода защиту не тем, кто тебя на десять с гаком сантиметров выше, на порядок пошире в плечах и имеет настоящую, а не поддельную букву "М" в графе "пол". Но вроде бы вокруг музыкантов всегда какие-нибудь телохранители вертелись - ясное дело, потому что музыканты - создания высшие, им как-то и не с руки самим морды бить.